Слабое сердце

Иствуд Натали

Внезапно на фоне зелени огненно-рыжей молнией мелькнула тень. Лиса! Дебра подкралась поближе, но перепуганная лисица скрылась в зарослях кустарника. Тут и там попадались заячьи норы. Одну из них Дебра не заметила и, оступившись, подвернула ногу.

Поднялся ветер, и Дебра решила вернуться. Стоял апрель, но весна в этом году выдалась на редкость холодная. Не спасали даже перчатки. Спрятав руки в карманы куртки, Дебра отправилась обратно.

Интересно, вернулся ли Энтони? Наверное, уже вернулся… При одной лишь мысли о нем сердце ускорило свой бег.

Во время прогулки Дебре удалось немного отвлечься, но теперь, когда ей предстояло снова с ним увидеться, ни о чем другом думать она не могла.

Наконец впереди замаячил Кингз-Милл. Прогулка утомила Дебру, да и подвернутая нога вдруг дала о себе знать… Интересное дело, пока не вспоминала об Энтони, ничего не болело… Не зря говорят: все зависит от настроения.

Дебра решила идти напрямую, через заросли кустарника. Пробравшись на дорожку, наклонилась заправить джинсы в сапоги, а когда выпрямилась — увидела перед собой Энтони. Судя по его сумрачной физиономии, он был чем-то озабочен.

— Дебра, ну где тебя черти носят?! — выпалил он, схватив ее за локти и сверля глазами. — Уверяла, будто приехала поработать. А сама? Ну разве так можно? Я чуть с ума не сошел! Решил, что ты свалилась с какой-нибудь скалы и тебя унесло приливом!

— Извините. — Дебра высвободила руки и чуть покачнулась от усталости. — Я не думала, что вы будете волноваться.

Заметив ее утомленный вид, Энтони с тревогой спросил:

— Что с тобой? Ты не заболела? Может, я сделал тебе больно?

— Нет. Со мной все в порядке. — Дебра старалась казаться спокойной. — Просто подвернула ногу, только и всего. Думаю, растяжение…

— Уверена? — усомнился Энтони и, ругнувшись себе под нос, поднял ее на руки, как вчера ночью, и понес к дому.

Дебра сделала слабую попытку сопротивляться, хотя, если честно, на самом деле не имела ничего против. Энтони нес ее легко, как ребенка, а она, чувствуя на лице его ровное, теплое дыхание с легким запахом табака, снова разволновалась. Уж лучше бы ковыляла сама!..

Энтони вошел в дом и, внеся Дебру в библиотеку, поставил на пол у пылающего камина. Когда он опускал ее, она скользнула вдоль его сильного тела и ощутила уже знакомый трепет.

— Ты вся замерзла! — отчитывал ее он. — Дебра, ну почему ты не сказала, что хочешь прогуляться? Я бы взял тебя с собой в Девонпорт. Там бы вместе и пообедали…

Дебра перевела дыхание.

— Я хотела пройтись пешком, — заявила она, снимая капюшон и освобождая волосы. — И… и вам вовсе не надо обо мне беспокоиться. Я вполне могу позаботиться о себе сама.

— Черта с два! — огрызнулся Энтони и принялся мерить библиотеку шагами, приглаживая пальцами растрепанные волосы. — Что-то не похоже! Неужели ты не знаешь, что разгуливать по болотам опасно? Там застаивается вода, есть топь и трясина… Затянет в считанные секунды — и поминай как звали!

— Вы серьезно? — Дебра с сомнением подняла на него глаза. — Или нарочно меня пугаете? Какая еще топь? И потом я не маленькая девочка, да и волков в округе что-то не заметила.

Энтони

с минуту смотрел на нее, словно изучал как явление природы. Она с вызовом встретила его взгляд, после чего отвернулась и протянула руки к огню. И тут его словно прорвало.

— Да что ты в этом смыслишь! — Он подскочил к ней вплотную и смотрел чуть ли не со злостью. — Ты что, выросла на этих болотах? Можно подумать, ты облазила здесь каждую скалу и канаву!

Дебра отошла от камина и буркнула:

— А вы, надо думать, облазили?

— Да, облазил, черт побери! И знаю, что и где, получше тебя!

— Ну ладно. — Дебра изобразила смирение. — Простите меня. Я уже извинялась, но, если надо, извинюсь еще раз. Откуда я знала, что мне нельзя без спроса выходить из дома? Но ведь если… если бы вас здесь не было, мне пришлось бы заботиться о себе самой, значит…

— Ничего не значит! — пробормотал он, прерывисто дыша, и его руки — словно сами по себе — потянулись к ней. Скользнули по плечам, к шее, под шелковый занавес волос, и притянули ее к нему. Руки были холодные, настойчивые… От движения полы куртки раздвинулись и в распахнутом вороте рубашки показались темные завитки волос на груди.

Пока они препирались, Энтони ослабил узел галстука, и теперь он качался у Дебры перед глазами, словно гипнотический маятник, приковывая взгляд и вызывая в ней, как и минувшей ночью, состояние ступора. Вспомнив, как она видела его полураздетым, Дебра возбудилась и с каждой секундой противиться его обаянию становилось все труднее и труднее.

— Не надо! — выдохнула она, сверхчеловеческим усилием вырвалась из его объятий и, отступив на шаг, взглянула на него с упреком: — Вы же обещали!

Судя по бледности, проступившей из-под загара, Энтони был не менее взволнован, но, совладав с собой, встретил ее взгляд.

— Ты права, — выдавил он с трудом, поправляя дрожащими пальцами воротник рубашки. — Извини. Это я должен просить прощение. Боюсь, что я… Впрочем, не обращай внимания. — Он шумно вздохнул и, выдержав паузу, уже другим тоном добавил: — Налить тебе чего-нибудь горячительного? Или хочешь чаю?

Дебра облизнула пересохшие губы. Это был опасный момент. И ей придется научиться избегать таких моментов впредь — если она хочет убедить Энтони в том, что действительно имеет в виду то, что говорит. Когда его руки касались ее, когда его пальцы ласкали мочки ее ушей, она переставала владеть собой. Ей хотелось одного — прижаться к нему. Ну а если бы он ее поцеловал…

— Я… хорошо бы чаю, — как можно спокойнее произнесла она, глядя на огонь в камине. — Пожалуй, я выпью чай у себя в комнате. Хочу… поудобнее положить ногу.

— Располагайся здесь, — хмуро предложил Энтони, кивнув на кресло у камина. — Сейчас принесу тебе пуфик.

Дебра колебалась.

— А я… я вам не помешаю?

Опустив уголки губ, Энтони с усмешкой ответил:

— Нет, Дебра, не помешаешь.

— Хорошо. — Дебра чуть помедлила, сняла куртку и поискала глазами, куда бы ее положить.