Слабость сильного

Дьяченко Наталья

С машинистками у Аси сложились приятельские отношения, правда не без зависти со стороны последних. Однако открыто ссориться с секретаршей было недальновидно, поэтому Любочка с Кларой благоразумно держали зависть при себе. Да и вправду сказать, то была ленивая, сытая зависть горожанок к более удачливой деревенской товарке, не столько порожденная личной неприязнью, сколько бывшая данью традиции. А дружить хотелось, ведь ни тетя Паша, ни баба Агриппина не больно-то годились в товарки – первая по статусу, вторая – по возрасту. Так и вышло: Астеника бегала к машинисткам за советом, а те не забывали выпрашивать через нее поблажки у строгого начальника.

Вот

и теперь, не успела Ася войти, как Любочка резво вспорхнула со своего стула, подлетела, ухватила за руки, проникновенно заглянула в глаза:

– Ася, тут беда такая случилась: Угрюмов рапорт написал аж на четырех листах, твоему побежал докладывать. Ты уж замолви словечко, чтоб не зверствовал…

Любочка была невысокая шатенка аккуратного сложения, личиком простовата, но косметикой пользовалась умело: пухлые губки подкрашивала капризным бантиком, небольшие глазки увеличивала стрелками. Волосы у нее были реденькие, тоненькие, но когда она взбивала их и подымала наверх, казалось, что на голове целая копна. Любочка любила кокетничать, а в разговоре о мужчинах непременно останавливалась на самых пикантных деталях. Из-за своего игривого нрава она частенько влипала в неприятности.

– Да что случилось-то?

– Любочка майор Угрюмова лосиком назвала, ну он и обиделся. Разорался: мол, я вам не лось, глаза выпучил, дверью хлопнул. Вон, фарфоровому медвежонку лапу отбил, – принялась жаловаться Клара.

Она выглядела постарше и посерьезней подруги: высокая, статная брюнетка безо всяких там стрелок-бантиков. Удлиненным лицом и крупными крепкими зубами она несколько напоминала кобылу, но исключительно справную и милую. Однако Кларина серьезность была наносной. По части болтовни она ничуть не отставала от Любочки, наизусть знала всю светскую хронику, слепо преклонялась перед авторитетами и постоянно козыряла тем, что ее пятилетний сынок Гошенька ходит в одну группу детского сада с сыном известного режиссера.

Под объединенным напором машинисток Астеника почувствовала себя неловко:

– Ой, девочки, я к Якову Викторовичу сегодня подступиться боюсь. Сдается мне, он сердитый на меня будет.

– На тебя? – удивилась Любочка. – Вот уж не поверю. Чем ты ему насолила?

Машинистки как по команде подобрались, уставились на товарку двумя парами блестящих от любопытства глаз.

– Якова Викторовича на встречу с арийцами посылают. Он мне наказал идти с ним.

– Ну так иди!

– Да мне надеть совсем нечего… Платье-то штопанное, чулки точно назло об стул зацепила… А где новые взять? И в парикмахерскую не успеваю, там же электричество днем отключают, чтобы экономить.

«Да, милочка, чуть не забыл. На сегодняшний вечер ничего не планируйте, и ухажерам своим скажите, чтобы обождали – есть дела поважнее. В гостинице Кастория будут переговоры с арийцами об обмене военнопленными. Пойдете со мной в качестве переводчика. Извольте уж прихорошиться – щечки там нарумяньте, косы эти ваши баранками накрутите. Арийцы большое значение придают внешности, так что постарайтесь произвести на них впечатление. В конце концов, от их расположения зависят судьбы наших ребят».

Яков Викторович произнес это мимоходом, но Астеника не обманулась шутливым тоном начальника. Понимала, что никакая это не просьба, а самый настоящий приказ, который нельзя не исполнить. А как исполнять, если из одежды у нее та самая блузка с юбкой, в которых она проходила собеседование, да старенькое синее платье? Много ли вещей нужно сельской учительнице?

Наряды она собиралась сшить с первой зарплаты. Приглядывалась

к дорогим красивым материалам в Центральном универмаге, заходила в комиссионные магазины, даже выбрала ткань по душе, но получив долгожданные двести рублей, почти все отправила маме – ей колхоз задерживал зарплату. Также получилось и с последующими деньгами. Стыдно было наряжаться, пока мать голодала. Астеника по-прежнему ходила в юбке с блузой да стареньком платье, на котором меняла белые кружевные воротнички, надеясь хоть так добиться разнообразия.

– Что делать-то, девочки? Яков Викторович говорит от того, как я выглядеть буду на этой встрече, зависит судьба наших ребят. А я только сегодня о ней услыхала! Кабы знала наперед, уж наверно что-нибудь да придумала!

– Ох уж твой Яков Викторович, любит он преувеличить! – фыркнула Любочка. – кабы женская красота что-то решала, ни одной ведьмы в средневековье бы не сожгли! Мужчины не прочь обладать красотой, но жертвовать ради нее своим удобством не станут.

Клара не упустила случая блеснуть осведомленностью:

– Знаем мы про твои переговоры, даром что ли секретные документы с утра до вечера печатаем? Нашу сторону представляет Громов, затем из службы «Р» кого-то собираются направить и еще приедут особисты, у этих директива о необходимости присутствовать на любых встречах с участием иностранцев. А от арийцев будет оберст 5 Крафт 6 . Он у них самый смелый, его всегда к нам засылают.

– Сам Петер Крафт будет? – восторженно ахнула Любочка. – Ну и повезло же тебе, Ася, оберста вживую увидеть! Я на него только в телевизоре смотрела. Настоящий нордический красавец, будто с картинки: высоченный, плечи литые, а как на нем китель сидит! Лучше, чем на любом манекене! Да он и сам будто манекенщик!

5

Оберст (нем. Oberst) – высшее воинское звание офицерского состава в Вооруженных силах Германии, соответствует полковнику Вооруженных сил России.

6

От немецкого Kraft – сила, мощь. Не путать с английским craft – ремесло, промысел.

Любочка принялась поспешно рыться в ящиках стола. Наведением порядка она не утруждалась – сметала в ящики все подряд, авось пригодится. На пол летели перья, химические карандаши, подушечки для штампов, сменные ленты к печатным машинками, острые металлические кнопки, скрепки. Наконец Любочка выдернула из завалов крохотный блокнотик вырвала из него исписанные листы, а оставшиеся с просительным видом протянула Астенике.

– Слушай, там после официальной части банкет последует, чтобы показать арийцам, что нам нас ни голодом, ни войной не сломить. Ты дождись, когда все напьются, а потом попроси автограф.

– Кого попросить? – не поняла Ася.

– Да автограф у Крафта! – нетерпеливо воскликнула Любочка, дивясь ее непонятливости.

– Ты что, Любочка, он же враг! Арийцы русских мальчишек расстреливают, а ты автограф. Как подумаю, что брат на передовой наш покой кровью покупает, так сама бы взяла пистолет да всех арийцев перестреляла, лишь бы только он живым воротился.

– Фу, какая кровожадная. Ну что ты к Крафту-то цепляешься? Не он эту войну начал, он – офицер, военнообязанный, делает, что ему начальство велит. Как ты, как все мы.