Слабость Виктории Бергман (сборник)
Шрифт:
В дверь постучали, и вошел Хуртиг – волосы влажные, куртка насквозь промокла.
– Прости, что опоздал. Черт знает что за погода.
Казалось, из факса никогда не перестанут выползать листы. Жанетт уже надоело переносить их с пола на стол. Когда аппарат наконец затих, она собрала листы и положила стопку перед собой.
Первый документ насчитывал почти шестьдесят страниц и был озаглавлен “Рассмотрение вопроса о защите персональных данных”.
Затем следовало заключение суда об указанном рассмотрении, состоящее больше чем из сорока страниц.
Чтобы
Рассмотрение касалось Виктории Бергман, дата рождения – 7 июня 1970 года, и содержало заключения трех инстанций: Управления судебной медицины, полиции лена Стокгольм, а также психиатрического отделения больницы Накки. Решение выносил суд первой инстанции коммуны Накка. В самом низу документа помещалось краткое изложение дела.
В сентябре 1988 года Управление судебной медицины составило отчет, в котором утверждалось, что Виктория Бергман подвергалась серьезным сексуальным посягательствам до достижения ею полного созревания, и суд первой инстанции Накки разрешил ей защиту персональных данных.
Холодный стиль документа показался Жанетт отвратительным.
“Полное созревание” – это что?
Она стала читать дальше и нашла объяснение. Девочка, Виктория Бергман, по заключению Управления судебной медицины, подвергалась сексуальному насилию в возрасте от нуля до четырнадцати лет. Гинеколог и судебный врач провели полное обследование тела Виктории Бергман и обнаружили свидетельства грубого вторжения.
Да, в документе так и было написано. Грубое вторжение.
В заключение Жанетт прочитала, что установить, кто совершил насилие, невозможно.
Жанетт открыла рот. Эта маленькая, худенькая, светлая девочка с серьезным лицом и ускользающим взглядом решила не выдавать своего отца.
Жанетт подумала о заявлении на Бенгта Бергмана, поданном в полицию, – она принимала участие в этом деле. Там были двое детей из Эритреи, которых выпороли до крови и изнасиловали, и проститутка, которую жестоко избили брючным ремнем и подвергли анальному насилию каким-то предметом. Жанетт вспомнила: бутылкой.
Второй отчет, из полиции лена Стокгольм, утверждал: во время допроса выяснилось, что податель заявления, Виктория Бергман, подвергалась сексуальным посягательствам по крайней мере с пяти-шестилетнего возраста.
Все началось так давно, что уже не вспомнишь, когда именно, подумала Жанетт.
В любом случае трудно было решить, насколько достоверно такое свидетельство. Но если посягательства начались, когда она была совсем маленькой, то она уже тогда подвергалась насилию.
Черт. Надо показать эти документы Софии Цеттерлунд, независимо от того, что она там пообещала фон Квисту. София объяснит, что произошло с психикой малышки, отец которой обращался с ней подобным образом.
В конце Жанетт прочитала, что проводивший расследование полицейский счел угрозу, которой мог подвергнуться податель заявления, достаточно
Человека, совершившего посягательства, тоже не смогли установить.
Жанетт поняла, что нужно как можно скорее связаться с теми, кто вел расследование. Ничего, что оно велось больше двадцати лет назад, – если чуть-чуть повезет, нужные ей люди еще служат.
Жанетт подошла к приоткрытой фрамуге. Вытряхнула из пачки сигарету, зажгла, глубоко затянулась.
Если кто-нибудь зайдет и начнет выступать по поводу того, что пахнет дымом, она заставит упомянутого ворчуна прочитать то, что сама только что прочитала. А потом протянет ему пачку сигарет и пригласит к открытому окну.
Вернувшись за письменный стол, Жанетт начала читать заключение, выданное психиатрическим отделением больницы Накки. В основном там было то же, что и в остальных документах. Заявителю следует согласиться на защиту персональных данных, исходя из того, что выяснилось за время пятидесяти психотерапевтических бесед, которые частично касались сексуальных посягательств в возрасте от пяти до четырнадцати лет, частично – сексуальных посягательств в возрасте после пятнадцати.
Сволочь, подумала Жанетт. Жалко, что ты уже сдох.
Хуртиг принес кофе, и они налили себе по чашке. Жанетт попросила напарника прочитать заключение суда с самого начала, а сама взялась за разбирательство.
Жанетт сложила внушительную кипу документов и заглянула на последний лист, чтобы удовлетворить любопытство – как звали полицейского, который расследовал дело.
Увидев, кто подписался под разбирательством и рекомендовал Виктории Бергман защиту персональных данных, Жанетт поперхнулась кофе.
В самом низу листа расписались трое:
Ханс Шёквист, дипломированный судебный врач
Ларс Миккельсен, сержант уголовной полиции
София Цеттерлунд, дипломированный психолог
Вита Берген
Все могло быть совсем иначе.
Холодный линолеум лип к голым плечам. За окном – темнота.
По потолку под нервозный шелест сухих осенних листьев (недалеко был парк) проплывали пятна света от автомобильных фар.
София лежала в кухне возле двух мусорных мешков с объедками и блевотиной и таращилась в потолок. В кухне была открыта фрамуга, в гостиной приоткрыто окно, и записки на двери холодильника трепыхались от сквозняка. София прищурилась, и бумажки стали похожи на крылья мух, суетливо бьющихся о москитную сетку.
Снизу казалось, что их сотни.
Рядом – празднично накрытый стол, теперь на нем липкие тарелки и немытые вилки.
Nature morte.
Были свечи, живой огонь, а теперь – стеариновые останки.