Слабость Виктории Бергман. Трилогия
Шрифт:
– Да что там новенького. Сейчас затишье, можете продолжить свои отпуска.
Жанетт и Хуртиг одновременно покачали головой, но заговорил только Хуртиг:
– И не собираюсь. Я лучше зимой.
– Я тоже, – вставила Жанетт. – Отдыхать – это так утомительно. Биллинг обернулся и посмотрел на нее:
– Тогда так. Пораскладывай пока пасьянс, подожди, когда что-нибудь случится. Разбери бумаги. Переустанови “Виндоуз”. Короче – успокойся. Всего хорошего! – Не дожидаясь ответа, шеф протиснулся мимо Хуртига и зашагал по коридору.
Хуртиг, ухмыляясь,
– Он признался? – Жанетт потянулась, расправила спину и закинула руки за голову.
– Case closed [99] . – Хуртиг посмотрел на нее и продолжил: – Против него возбудят дело о неоднократном изнасиловании жены, о жестоком обращении с ней же, и если он подтвердит свой рассказ в суде, ему светит тюрьма. – Хуртиг замолчал и как будто о чем-то задумался. – По-моему, он обрадовался возможности выговориться.
99
Дело закрыто (англ.).
Жанетт трудно было сопереживать подобному человеку.
Чувствовать себя отвергнутым – это не оправдание, подумала она. Перед внутренним взглядом явились Оке и Александра. Такова жизнь.
– Хорошо. Значит, его можно отложить в сторону и посвятить немного времени делу о мальчиках.
Из ящика стола она достала розовую папку, вид которой заставил Хуртига захихикать.
Жанетт улыбнулась.
– Я хорошо усвоила, как важно выглядеть неинтересно. Никто никогда даже не попытается открыть ее. – Жанетт стала просматривать бумаги. – Надо проследить кое-что. Аннет и Линнея Лундстрём. Ульрика Вендин. Кеннет фон Квист.
– Ульрика Вендин? – удивился Хуртиг.
– Да. Не думаю, что она рассказала все.
Жанетт встречалась с Ульрикой Вендин дважды, и обе встречи касались заявления, которое девушка подала на Карла Лундстрёма.
Четырнадцатилетняя тогда Ульрика познакомилась с Лундстрёмом в сети, они с подружкой назначили встречу в ресторане.
Подружка из ресторана ушла, а Ульрика отправилась с Лундстрёмом в гостиницу, где ее ждали еще несколько мужчин.
Ульрику накачали наркотиками и изнасиловали.
Девушка считала, что все это снимали на камеру.
Прокурор свернул предварительное расследование, так как жена Лундстрёма, Аннет, подтвердила его алиби на время совершения преступления. Прокурора звали Кеннет фон Квист. – Может быть, Ульрике есть еще что рассказать и о фон Квисте, и о Карле Лундстрёме, – продолжила Жанетт. – Доверимся интуиции.
– И фон Квист? – Хуртиг взмахнул руками.
Прокурор Кеннет фон Квист лично вставлял палки в колеса, когда расследовали дело об убийстве мальчиков. При одном только упоминании о нем Жанетт скисла.
– В связке “фон Квист – семейство Лундстрём” есть что-то подозрительное. Не знаю, что именно, но… – Жанетт глубоко вдохнула и продолжила: –
– И какое?
– Виктория Бергман.
– Виктория Бергман? – У Хуртига сделался озадаченный вид.
– Да. За несколько дней до исчезновения Юхана ко мне приезжал некий Йоран Андерссон из полиции Вермдё. Из-за неразберихи с Юханом я не успела поработать с информацией, которую от него получила, но Андерссон сказал, что Виктории Бергман не существует.
– Не существует? Мы же разговаривали с ней?
– Ну да. Но когда я еще раз проверила номер, оказалось, что он больше не действует. Она живет, но под другим именем. Двадцать лет назад произошло что-то, после чего она исчезла из всех баз данных. Что-то, что заставило Викторию Бергман уйти под землю.
– А ее отец? Бенгт Бергман. Который насиловал ее?
– Да, вероятно, дело в нем. И что-то подсказывает мне, что след, связанный с Бергман, не совсем безнадежен.
– След, связанный с Бергман? И где тут связь с нашими случаями? – Я ее нутром чую. Называй меня фаталисткой, если хочешь, но, имеет это отношение к судьбе или нет, я все время спрашиваю себя: почему эти двое постоянно всплывают у нас перед глазами почти одновременно? Судьба? Случай? Какая разница. И проклятая связь между Лундстрёмом и семейством Бергман тоже имеется. Кстати, тебе известно, что они многие годы пользовались услугами одного и того же адвоката? Вигго Дюрера? Едва ли это случайность.
Хуртиг хохотнул, но Жанетт видела: он понял всю серьезность ее слов.
– И Бенгт Бергман, и Карл Лундстрём, помимо посягательств на собственных дочерей, насиловали других детей. Помнишь заявление против Бенгта Бергмана, насчет детей из Эритреи? Двенадцатилетняя девочка и десятилетний мальчик. Биргитта Бергман, как всегда, обеспечила алиби. То же касается Аннет Лундстрём: она всегда покрывала своего мужа, даже когда он признался, что имел отношение к торговле детьми из стран третьего мира.
– Понимаю. Есть ниточки, которые куда-то ведут. Единственное отличие – Карл Лундстрём признался, а Бенгт Бергман все отрицал.
– Да. У нас чертов моток таких ниточек, но я уверена – все они где-то связаны в один узел. Связаны друг с другом и с нашим случаем. Эту гору дерьма хорошо прикрыли. Солидные люди: Бергман из СИДА, Лундстрём из “Сканска”. Много денег. Позор в семье. И судебное дело, которое начинали недостаточно компетентно, а то и сознательно некомпетентно.
Хуртиг вздохнул.
– И вокруг этих семей есть люди, которых не существует, – продолжала Жанетт. – Виктории Бергман не существует. И ребенка, которого купили по интернету, кастрировали и спрятали в кустах, – его тоже не существует.
– Ты приверженец теории заговора?
Если в реплике Хуртига и была ирония, Жанетт ее не заметила.
– Нет. Я скорее всеист, если есть такое слово.
– Всеист?
– Я считаю, что целое больше, чем сумма частей. Пока не поймем контекст – не поймем деталей. Согласен?