Слабость Виктории Бергман. Трилогия
Шрифт:
Она услышала в его голосе разочарование.
– Оке, ну почему ты так говоришь? Ты же знаешь, что я всегда в тебя верила. – Она собиралась погладить его по руке, но он уклонился и отошел обратно к плите.
– Да, так ты говоришь теперь. Но всего пару недель назад ты ныла, утверждая, что я безответственный.
Он обернулся и улыбнулся ей. Но не своей обычной улыбкой, а скорее надменной.
Видя его самодовольство, она почувствовала, что начинает злиться. Разве они не вместе проделали этот путь? Неужели он закрывает
– Извини меня. Я наговорил глупостей, – сказал он, но ей показалось, что его слова прозвучали неискренне. – Алекс говорит, что в воскресенье “Дагенс нюхетер” опубликует рецензию, а потом они еще хотят взять у меня интервью для субботнего приложения.
Черт, я действительно это заслужил!
Он вскинул руки так, словно забил гол.
Белые горы
– Трудно было найти? – спросила София, открыв дверь. – Вовсе нет, – ответила Жанетт. – Моя карьера копа началась много раньше, чем изобрели GPS.
София фыркнула и пригласила Жанетт войти.
– В кухне, как я говорила, сейчас обстановка нежилая, поэтому нам придется обосноваться в гостиной.
Жанетт вошла и почувствовала раздражающий обоняние незнакомый запах. Если дома в атмосфере доминировали терпентин и старая спортивная форма, то здесь атмосферу отличал запах почти стерильной чистоты, смешанный со слабым цветочным ароматом и духами Софии. Жанетт это понравилось, или же она просто оценила разницу.
Она давно не ходила ни к кому в гости и впервые за очень долгое время чувствовала, что ей рады.
– Некоторые живут на широкую ногу, – сказала Жанетт, оглядевшись в просторной, не перегруженной мебелью гостиной. – Я имею в виду в центре города, да еще в одиночестве.
София попросила ее сесть на диван, а сама повесила ее плащ.
Жанетт уселась, издав глубокий, облегченный вздох.
– Иногда я готова отдать все что угодно, лишь бы прийти домой и просто посидеть. – Она откинула голову на спинку дивана и посмотрела на Софию. – Никаких нетерпеливых взглядов, никаких крадущихся шагов, планирований ужина, вымученных разговоров перед телевизором – мечта!
– Возможно, – многозначительно улыбаясь, проговорила вошедшая в комнату София, – правда, бывает и довольно одиноко. Иногда мне хочется просто продать квартиру и переехать. – Она достала из горки два бокала, наполнила их вином и села рядом с Жанетт.
– Вы очень хотите есть или можем немного подождать? Я купила разной итальянской еды.
– Я спокойно могу подождать.
Они посмотрели друг на друга. София подняла бокал и предложила перейти на “ты”. Жанетт с удовольствием присоединилась к тосту.
– А куда бы тебе хотелось переехать? – возобновила тему Жанетт.
– Ну, если бы я знала, то продала бы квартиру прямо завтра,
– Звучит увлекательно, но вряд ли излечит от одиночества.
– Наверное, я поверила мифу о замкнутости шведов, – засмеялась София, – и полагаю, что, стоит переселиться в континентальную Европу, как все вокруг сразу станет душевным и приятным.
Жанетт рассмеялась в ответ, но уловила в этом утверждении серьезность. Холод. Можно подумать, она сама его не ощущает. – Меня скорее привлекает мысль о возможности не понимать того, что говорят люди.
Улыбка сошла с лица Софии.
– Серьезно? Ты действительно так думаешь?
– Вообще-то нет, но иногда приятно было бы оправдывать языковым барьером то, что ты не понимаешь чьих-то слов…
Жанетт почувствовала, что, возможно, слишком открылась. Однако что-то в Софии располагало ее к тому, чтобы не цензурировать, как обычно, свои мысли, прежде чем облечь их в слова и высказать.
– А если бы у тебя появилась возможность выбрать любое место в мире, куда бы ты переехала? – спросила она, чтобы сгладить сказанное.
София задумалась:
– Меня всегда привлекал Амстердам, но, если честно, понятия не имею. Возможно, это немного отдает клише, но мне хочется уехать к чему-то, а не от чего-то, если ты понимаешь, что я имею в виду. – Что все, о чем мечтаешь, на поверку оказывается клише? – задиристо уточнила Жанетт, и София рассмеялась.
– Мне знакомо это чувство, и если сказать откровенно, а ведь говорить надо именно так, то…
Жанетт выдержала паузу и начала заново:
– Ну, мы с тобой пока еще не очень хорошо друг друга знаем. – Она внимательно посмотрела Софии в глаза и пригубила вина. – Ты умеешь хранить тайну?
Она незамедлительно пожалела о том, что, выразившись таким образом, придала разговору драматизм. Будто они подростки, совместными усилиями познающие мир, будто слова являются единственной гарантией, которая требуется для того, чтобы чувствовать себя защищенным.
С таким же успехом она могла спросить: хочешь быть моей лучшей подругой? То же наивное желание пытаться контролировать хаотическую действительность словами, вместо того чтобы предоставить реальным обстоятельствам решать, что следует говорить, а что нет.
Слова прежде действия.
Слова вместо защищенности.
– Это зависит от того, не идет ли речь о чем-то преступном. Впрочем, тебе же известно, что я обязана соблюдать профессиональную тайну. – София улыбнулась.
Жанетт испытала благодарность за то, как София обошлась с ее пубертальным вопросом.
София смотрела на нее так, будто хотела увидеть. Слушала так, будто хотела понять.
– Будь ты христианским демократом, ты, вероятно, сочла бы это преступным.
София расхохоталась, запрокинув голову. Шея у нее была длинной и жилистой, будто бы хрупкой и сильной одновременно.