Слабость Виктории Бергман. Трилогия
Шрифт:
Сначала она думает, что неверно прочла, но, снова покопавшись в куче, находит диск, помеченный: ВИКТОРИЯ БЕРГМАН.
Она начинает быстро искать пластмассовую коробку с пустыми дисками, которая, по ее мнению, обязательно должна где-то присутствовать, и находит ее на верхней полке рядом со стеклянной банкой с резинками и скрепками.
Обойдя вокруг стола, она садится перед компьютером, вставляет оригинал и чистый диск и, получив вопрос, скопировать ли диск, нажимает на “yes”.
Секунды тянутся медленно, и она думает о том, как они с Гао отвозили труп Самуэля к дому Микаэля в квартале
Как они заносили его на чердак и как работа сплачивала их, когда они вместе подвешивали тело к потолку.
Не проходит и двух минут, как компьютер выплевывает оба диска, и она кладет оригинал обратно на место. Копию же сует в сумочку.
София усаживается и берет в руки журнал.
Кислоту обнаружил Гао, он же выплеснул целое ведро на лицо Самуэля.
Вернувшаяся десять минут спустя Жанетт застает Софию за чтением старого номера журнала “Шведская полиция”.
– Там есть что-нибудь увлекательное? – с задумчивым видом спрашивает она.
Софии кажется, будто Жанетт рассматривает ее исходя из новых знаний, и к ней возвращается неуверенность.
– Увлекательным мог бы быть кроссворд, – отвечает София, – но я ни одного не нашла, поэтому просто смотрю фотографии.
Как прошло с человеком-пауком? Узнала что-нибудь интересное?
Вид у Жанетт по-прежнему озадаченный.
– Как давно ты живешь на Боргместаргатан? – внезапно спрашивает она, и София вздрагивает.
– Я не понимаю, что ты имеешь в виду.
– Ну, меня интересует, как давно ты живешь на Боргместаргатан. София чувствует себя припертой к стенке.
– С девяносто пятого… Я живу там тринадцать лет. Черт, как быстро летит время.
– Ты не замечала ничего странного, пока там живешь? Особенно в последние полгода?
Такое впечатление, будто это допрос и ее в чем-то подозревают.
– Что ты имеешь в виду под странным? – София сглатывает. – Это ведь Стокгольм и район Сёдермальм со всеми вытекающими отсюда последствиями, с пьяницами, драками, затворниками, разговаривающими сами с собой, с разбитыми машинами и…
– Исчезнувшими мальчиками …
– И с этим тоже. И с мертвыми мальчиками на чердаках. Но, чтобы я смогла помочь какой-то полезной информацией, тебе придется немного пояснить.
София чувствует, как Виктория перехватывает инициативу. Ложь льется сама собой, ей даже не приходится задумываться. Все это напоминает пьесу, роль в которой она знает наизусть. – Дело в том, что Петтер Кристофферссон зимой работал практикантом в строительном супермаркете “Фределльс”. Он говорит, что помнит, как сразу после Нового года отвозил целый воз каких-то изолирующих материалов в квартиру в Сёдермальме. Где именно она находилась, он не помнит, но знает, что где-то в той части, которую в народе сейчас именуют Софо. Он уверенно утверждает, что принимала у него стройматериалы та же женщина, которую он видел вместе с Самуэлем за день до того, как его нашли мертвым.
София откашливается.
– Ты можешь полагаться на то, что он говорит правду, а не просто пытается вас заинтересовать? Ты ведь раньше говорила, что он рассчитывает откупиться?
Жанетт скрещивает руки на груди и раскачивается на стуле, не спуская глаз с Софии.
– Меня это тоже интересует. Но в его рассказе есть что-то убедительное. Некоторые детали делают его достоверным.
Она склоняется вперед и немного понижает голос:
– Описание он,
Улыбайся.
София смеется и всем своим видом показывает, каким глупым ей кажется это утверждение.
– Я вижу, что ты себя плохо чувствуешь, – говорит Жанетт. – Пожалуй, тебе лучше поехать домой.
– Да… Думаю, ты права.
– Отдохни немного. Я могу заехать к тебе после работы.
– Тебе этого хочется?
– Безусловно. Отправляйся домой и ложись в постель. Я прихвачу вина. Хорошо?
Жанетт ласково гладит Софию по щеке.
Белые горы
Метро от станции “Родхусет” до Центрального вокзала, пересадка на зеленую линию в сторону Медборгарплатсен. Потом та же прогулка, что и пару часов назад, правда, в другую сторону. Фолькунгагатан, четыре квартала, и она дома. Сто двенадцать ступенек по лестнице.
Придя домой, она вставляет в лэптоп скопированный диск.
“Первый допрос Бенгта Бергмана. Тринадцать часов двенадцать минут. Допрос ведет Жанетт Чильберг, ассистирует Йенс Хуртиг. Бенгт, вы подозреваетесь в нескольких преступлениях, но этот допрос в первую очередь касается изнасилований либо изнасилований при отягчающих обстоятельствах, а также нанесения побоев либо умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, что означает минимум два года тюремного заключения. Начнем?”
“Мм…”
“В дальнейшем я хочу, чтобы вы говорили отчетливо и вон в тот микрофон. Если вы киваете, на пленке этого не слышно. Нам надо, чтобы вы выражались максимально ясно. Хорошо. Тогда приступим”.
Возникает пауза, и София слышит, как кто-то пьет, а затем ставит стакан на стол.
“Бенгт, как вы к этому относитесь?”
“Во-первых, меня интересует, какое у вас официальное образование?”
Она сразу узнает голос своего отца.
“Почему вас сочли подходящей для того, чтобы расспрашивать меня? Я, по крайней мере, получил восьмилетнее высшее образование и имею степень кандидата философии, а кроме того, самостоятельно изучал психологию. Вам знакома Алис Миллер?” [75]
75
Алис Миллер (р. 1923) – писатель и психолог польского происхождения, известная работами о разных формах насилия над детьми.
Его голос заставляет Софию вздрогнуть, она рефлекторно пятится, поднимая руки, чтобы защититься.
Даже в зрелом возрасте ее тело хранит такой прочный отпечаток, что реагирует инстинктивно. Адреналин пульсирует, тело готовится к бегству.
“Так, Бенгт, вы должны понять, что допросом руковожу я, а не вы. Вам ясно?”
“Я даже толком не знаю…”
Жанетт Чильберг сразу перебивает его: “Я спросила, вам ясно?” “Да”.
София понимает: его непокорность вызвана тем, что он по-прежнему привык руководить и командовать и не может свыкнуться с ролью преступника.