Сладкая измена
Шрифт:
— Меня это очень волнует. Ведь никогда раньше я не делала ничего подобного. Конечно же, было бы проще идти по уже проторенному пути…
— Однако, усложняя задачу, вы действуете себе же во благо. Если вам самой наскучили ваши книги, то читатели тоже заскучают.
— Я знаю. Я должна найти нечто такое, чем была бы увлечена сама.
— Вы страстная женщина, Сейдж. Это очевидно после прочтения ваших «Пещер». Эта книга просто завораживает, от нее трудно оторваться. Даже такому искушенному читателю, как я!
— И вы действительно так думаете,
— Только потому, что вы мне нравитесь? Нет. Я куплю «Шелкового змея», пусть даже мы видим друг друга в последний раз.
Какое-то время Анжелика пристально смотрела на Джека, испытывая при этом гнетущее разочарование, камнем опустившееся на сердце. Мысль о том, что она, может быть, никогда больше его не увидит, причиняла ей почти физическую боль. Она никак не ожидала, что снова испытает влечение к нему. Анжелика надеялась уйти навсегда после этого ленча, подведя черту под забавным, но безобидным флиртом. Однако Джек манил ее к себе, словно давно забытая мелодия, которая жила в ее памяти.
Джек сделал маленький глоток вина. В течение какого-то времени, показавшегося вечностью, оба не проронили ни слова. Официанты подали на стол заказ, и когда Анжелика подняла взгляд, чтобы поблагодарить, она заметила знакомое лицо.
— Боже мой! — воскликнула она, резко отпрянув.
Джек проследил за ее взглядом.
— Кого вы там увидели?
— Дженну Элрич. Настоящая Йарни.
— Это та дама с густыми волосами и в солнцезащитных очках?
— Именно. И пусть вас не обманывает ее внешность, она — воплощение зла.
— Либо она очень опасна, либо муж поставил ей синяк.
— Вообще-то вполне возможно и то, и другое.
— Кажется, она вас не заметила.
— О, уж поверьте, рано или поздно это обязательно произойдет. Дженна принадлежит к разряду женщин, которые за версту видят того, кто им хорошо знаком. Она во что бы то ни стало попытается разузнать, кто вы.
— Я ваш издатель.
— Точно! — Анжелика вспыхнула, почувствовав, что эта выдумка звучит не слишком правдоподобно. — Но вы ведь совершенно не похожи на издателя!
— Ну что вы! Меня зовут Лейтон Джонс, и я являюсь вашим издателем из Южной Африки. И если эта дамочка вдруг подойдет к нам, предоставьте мне самому вести разговор.
Анжелика засмеялась, глядя в стакан.
— От одной мысли об этом я трепещу от страха. Дженна ужасная сплетница.
— Мне бы очень хотелось дать ей хоть какой-нибудь повод посудачить.
— Зачем? Чтобы поставить под удар мой брак?
Джек вдруг стал серьезным.
— Вы хотите пойти в другое место? Мы можем удалиться прямо сейчас, если вы так обеспокоены.
— Ни в коем случае. Теперь уже точно нельзя уйти, поскольку это вызовет еще больше подозрений. Давайте просто притворимся, что мы ее не заметили. Если она подойдет к нам, то вы мой издатель из Йоханнесбурга, проще не бывает. Чем больше мы станем мудрить, тем очевиднее будет наша вина.
— Не волнуйтесь, все будет хорошо.
— Вы
— Вы должны быть польщены.
— Только не в этом случае. Чувство собственничества — это словно гиря, прикованная к ноге человека. Оно ограничивает нашу свободу, делая нас несчастными. Путь, ведущий к счастью, заключается в том, чтобы любить безусловной любовью.
— Которая, как мы знаем, невозможна.
— По крайней мере, надо хотя бы стремиться к этому.
Дженна Элрич сидела у окна в компании двух особ, которых Анжелика видела впервые в жизни. Все трое представляли собой яркий пример злоупотребления ботоксом. Они едва прикасались к еде и потягивали воду с лимоном. Анжелика повернулась к ним спиной, однако прекрасно понимала, что Дженна все равно ее узнала. Не пройдет и получаса, как она приковыляет на своих шестидюймовых каблуках, чтобы выяснить, кто же этот незнакомец, сидящий рядом с ней. Если бы Джек не был так красив, Анжелика не волновалась бы.
Вино, которое выбрал Джек, было очень хорошим. Анжелике не хотелось пить за ленчем, к тому же она была за рулем, однако Джек снова наполнил ее бокал, и она почувствовала приятное расслабление, а вскоре совсем позабыла о Дженне.
Они с Джеком беседовали о любви и о том, как обрести счастье, и чем дольше он говорил, тем больше Анжелика поддавалась его магнетическому обаянию, ничего не видя и не слыша. Они были до самозабвения увлечены спором, и Анжелике казалось, что яркий свет в глазах Джека затмевает свет ресторанных люстр. К тому времени, когда подали кофе, они уже пришли к некоторым выводам о том, что же является преградой к достижению счастья.
— Мы должны написать книгу вместе, — предложил Джек. — Она стала бы бестселлером.
— Думаю, вы правы. Вы вдохновляете меня.
— Мне бы очень хотелось быть вашим консультантом. Помните, если вам понадобится моя помощь, вы всегда сможете мне позвонить.
— У меня нет вашего номера телефона, — пожав плечами, ответила Анжелика, понимая, что сейчас она ломает еще один барьер.
— Тогда дайте мне ваш телефон.
Она покопалась в сумочке и достала телефон. Сердце диктовало ей еще один безумный поступок. Кандейс была права: ленч оказался не просто ленчем. Джек взял мобильный Анжелики и начал вводить в память свой номер. Затем он с усмешкой показал ей экран. На нем было написано «ПК».
— Пес, почивающий на крыльце, — сказала Анжелика, улыбнувшись в ответ.
— Ответ неправильный! Пес, сбежавший со своего крыльца, — поправил Джек.
— Какой скверный пес.
Он, щелкнув, открыл крышку своего телефона.
— Дайте мне ваш номер.
Она произнесла вслух цифры.
— Сейдж, в этом нет ничего скверного, — сказал Джек, кладя телефон в карман куртки. — Скажите, когда я снова смогу вас увидеть?
Анжелика заволновалась.
— Не знаю, — ответила она. — Разве вы не собираетесь вернуться в Розенбош?