Сладкая ложь
Шрифт:
«Твои глаза…»
Во взгляде Вай можно было заметить холодное равнодушие… Но аристократ напрягся, ведь в затягивающей синеве пряталось что-то ещё…
«Тебе действительно плевать на Мирай, Вайлети? Или ты лжёшь… отчаянно лжёшь самой себе…»
— Господин, что прикажете? — к Юсфорду подошёл охранник.
— Уберите труп и освободите комнату от ненужных вещей, — бросил мужчина через плечо, на секунду оторвавшись от юной особы. Когда он вновь взглянул на неё, то увидел лишь её спину.
Несколько часов спустя.
— Ах, какое яркое сегодня солнце. Вам, людишкам, вроде нравится тепло, но ты отчего-то такая напряжённая, — с насмешкой пропел монстр, зная, как тяжко приходится голубоглазой.
«Чёртов монстр! Какого хрена он опять припёрся ко мне? Ещё и издеваться вздумал…»
— Да, я просто обожаю солнце, — ловко замахнувшись метлой, прошептала Эрестер и стиснула зубы от злости.
— Ахах, я так и понял, скотинка, — вампиру определённо нравилось нахальство смертной. Он шагнул вперёд и грубо схватил её за запястье. Девушка развернулась и уставилась на своего хозяина, как на врага.
— Вы что-то хотели? — еле сдерживая себя, молвила Вай.
Основатель ухмыльнулся, глядя в столь притягательные глаза. С минуту они молчали, лишь смотрели друг на друга. Эрестер немного успокоилась, но вновь насторожилась, когда мужская рука коснулась её щеки. Холодные пальцы вампира опустились ниже и остановились прямо на подбородке, приподнимая голову смертной. Кроули наклонился ближе к бледному личику и спросил полушёпотом:
— Неужели тебе действительно плевать на её смерть?
Вайлети замерла, вглядываясь в кровавые глаза и заворожённо слушая собственное учащённое дыхание.
— …Плевать ли мне на смерть Мирай? — поинтересовалась серовласая будто у самой себя и прикрыла глаза, погрузившись в воспоминания…
Вайлети тихо ступала по холодной плитке, держа в руке верёвку. Пальцы на ногах замёрзли, а губы посинели. На улице началась сильная гроза, от которой мурашки бежали по коже. Время от времени гремел гром, и казалось, будто стены вибрируют. Вся прислуга разбежалась по своим комнатам, а охрана развлекалась на первом этаже, мучая новых горничных. Они позволяли себе это из-за отсутствия хозяина, который как раз уехал к Седьмому Прародителю вместе с Хорн и Чесс. Стрелки циферблата показывали час ночи. Посмотрев на часы с неким отвращением, девушка отворила дверь. Перешагнув порог комнаты, Вай отпустила ручку, и дверь громко захлопнулась. Лежавшая в кровати розовласая завертелась и начала просыпаться. Что за неосторожность со стороны убийцы? Нет-нет, у Эрестер всё под контролем. Как и ожидалось, кареглазая проснулась. Она посмотрела на дверь и удивлённо шепнула:
— Кто здесь?
В ответ
— Так это и вправду была ты… Ты убила тех слуг в городе! — медленно сползая с кровати, продолжала шептать девушка.
— Хм… Возможно ты права, а может и нет. В любом случае, их уже не вернуть, смирись. Лучше сейчас тебе подумать о собственной жизни, Мирай, — хладнокровный тон вызвал у розовласой бурю эмоций.
— Ты всегда была такой… Как же я не заметила этого раньше?! Те убийства, жестокость, холодность, отстранённость, равнодушие… Да ты монстр! — давясь горькими слезами, тараторила Мирай, вжимаясь в стену.
— Осознание приходит слишком поздно. Знаешь, говорят, что когда в кровь выбрасывается огромное количество адреналина, то человек начинает лучше соображать. Монстр? Да, так и есть.
Шаг за шагом Эрестер приближалась к своей жертве. Мирай не кричала — знала, что никто ей не поможет, да и вряд ли услышат. Хоть кареглазая понимала, что обречена на смерть, но сдаваться не собиралась.
— Будь ты проклята, Вайлет Кейторо, — эта фраза вызвала улыбку у серовласой, как и последующие действия Мирай.
Кареглазая быстро соскочила с кровати и метнулась в сторону, но её попытки сбежать быстро сошли на нет после того, как Вай обхватила розовласую сзади за шею.
— Проклята, да-а-а… Я уже давно проклята, Мирай. Вся моя жизнь — ад. Проклинай, не проклинай, разницы не будет… Что-то хочешь сказать напоследок? — серовласая задала вопрос и терпеливо ждала ответа.
— Я ведь думала, что ты несчастная девочка, нуждающаяся в помощи, — горячие слёзы капали на руки Эрестер, а затем падали на пол, — как же я ошиблась.
Вайлети, ничего не ответив, резко сломала тонкую шею, не оставив ни единого следа. Этот вид убийства отлично подходит, если хочешь остаться незамеченным, ведь шею можно сломать даже банально споткнувшись и неудачно упав. Но серовласая решила повесить Мирай для пущей уверенности, ведь у людей, избравших петлю, как метод самоубийства, тоже ломается шея. Никаких подозрений или проблем. Закончив своё дело, девушка встала напротив и взглянула в потускневшие глаза. В голубых очах не было сожалений или сочувствия, лишь неизменная пустота. Но присутствовала и боль… боль в сердце.
— Actum est, i licet.*
Открыв глаза, юная особа вновь столкнулась с властным взглядом и сделала робкий шаг назад.
— Да, господин, мне всё равно.
Голос смертной дрогнул, а дыхание участилось. Ей было крайне некомфортно находится рядом с монстром.
— Оу, вот значит как.
Аристократ наклонился прямо к ушку горничной и сладко прошептал: «Плохая девочка». По телу серовласой мгновенно пробежал приятный холодок, и яркий румянец выступил на щеках. Ноги подкосились, а сердце забилось с неимоверной скоростью. Она чувствовала приятный запах одеколона, исходящий от мужчины, и непроизвольно прикусила губу. Кроули отпустил девичий подбородок и, медленно облизнув свои губы, продолжил: