Сладкая любовь

Аврора Белль

Ей не нужно видеть это. Никому не нужно. Даже мне не стоит смотреть на него лишний раз. А как вы думаете, почему я улетаю в свой оргазморай в темноте?

Мы приезжаем в аэропорт, где я пересекаюсь с десятью тысячами других людей, которые путешествуют с раннего утра. И почти бросаю свои сумки на бедного грузчика. Просто уже хочу быть в Нью-Йорке. Это должно стать огромной переменой для меня. Хорошей переменой, я чувствую это. Но, возможно, упустила одну деталь, пока разговаривала с Нат.

Сказала

ей, что прилетаю в шесть вечера. Не в полдень. Я скажу вам, почему так сделала. Во-первых, Нат бы рано ушла с работы, чтобы забрать меня, что было бы неудобно. Во-вторых, она бы не пришла одна. Она бы притащила всех девочек и их парней, и из этого было бы сделано событие, что мне совсем не нравится. В-третьих, возможно, прозвучит странно, но свой первый раз в квартире хочу побыть одна, чтобы получше ознакомиться с обстановкой. И да, я навещала Нат раньше, поэтому видела квартиру, но не проходила мимо всех комодов и шкафчиков Нат.

Мне нужно немного своего времени.

Пока прощаюсь с родителями и крепко обнимаю их, пытаясь запомнить, как они пахнут, пребываю в шоке, понимая, что вовсе не печалюсь из-за отъезда. Я думала, что пророню слезинку или две, но нет. После объятий с мамой и папой, я встаю напротив Нины. Она кладет руки в карманы и смотрит на пол, избегая моего взгляда, Нина никогда не была эмоциональной.

Никогда.

Совсем. Никогда.

Наверное, стоит быть обеспокоенной, и это, возможно, делает меня дерьмовой сестрой, но чувствую себя счастливой. Думаю, что растопила снежную королеву. Она прочищает свое горло:

— У тебя есть все, что тебе нужно?

Я похлопываю свою ручную кладь.

— Все. У меня все хорошо.

Она смотрит на меня.

— Ты ведь вернешься домой на Рождество, правда?

Я открываю свой рот, чтобы сказать «да» и задумываюсь. Легко пожимая плечами, отвечаю:

— Если у меня будут выходные, безусловно.

Этот ответ не успокаивает ее. Совсем. Она хмурится.

— Лучше бы тебе приехать.

Впиваюсь в нее взглядом.

— Почему ты не приедешь навестить меня?

Она гримассничает:

— Потому что я управляю салоном здесь, и поэтому тебе легче будет приехать сюда к нам.

Я кладу руку на бедро. О да, она знает, что просто увиливает.

— Ну, у тебя в Нью-Йорке сейчас живут две сестры. Освобождай свою толстую задницу и как-нибудь приезжай к нам на отдых.

Она скрещивает руки напротив своей груди.

— Почему я должна? Вы же засранки, которые уехали!

Я продолжаю пялиться на нее, в то время пока она хмурится.

— Хорошо.

— Хорошо.

Мы стоим минуту другую, перед тем как на меня обрушивается осознание. Я буду скучать по своей сестре. Люблю ее. Даже если она абсолютная засранка.

Со вздохом закатив глаза, тянусь к ней, оборачивая

вокруг нее руки в крепком объятии. Эта сучка не обнимает меня в ответ в течение целой минуты, но потом мягко хватается за мой пиджак на спине и утыкается головой в мое плечо. Я чувствую влажность. Поцеловав ее в щеку, шепчу:

— Я вернусь домой на Рождество.

Она всхлипывает и выдавливает:

— И я тоже приеду навестить. Обещаю.

Мы держим друг друга в крепких объятиях, пока над нашими головами не делают объявление. Начинается посадка на мой рейс. Я машу на прощание своей несчастной семье и иду на посадку в мою новую жизнь.

Нат сказала мне, что оставила ключ маленькой старой леди в квартире триста девять, рядом с моей. Приземлившись, я забираю все свои сумки и беру такси до жилого комплекса. Как только он оказывается в поле моего зрения, я широко улыбаюсь в то время, пока бабочки летают в моем животе, и сквозь меня проходит смесь нервозности и восторга.

Водитель оказался милым настолько, что помогает донести мои сумки. Мы заносим их вверх по ступенькам до первого этажа, я плачу ему, а затем стучусь в квартиру триста девять. Не проходит и секунды, как она открывается с резким звуком, и только дверная цепочка не дает ей распахнуться до конца. Подпрыгнув, я прижимаю ладонь к своей вздымающейся груди. Она до чертиков меня напугала.

В щелке появилось морщинистое лицо в очках с толстыми стеклами. Я заставляю себя улыбнуться.

— Здравствуйте. Я Елена Ковач. Моя сестра Натали сказала, что оставила у вас ключ для меня.

Крохотное лицо женщины морщинится в замешательстве. Она кричит:

— Что?

Я моргаю.

«Ты, черт возьми, разыгрываешь меня, Нат?»

Прочищаю горло и говорю громче:

— Моя сестра Натали сказала, что у вас есть ключ для меня.

Но леди просто моргает. Я опускаю подбородок, чтобы остановить себя от смеха. После того как снова контролирую себя, поднимаю лицо и улыбаюсь. Указываю на свое ухо и говорю:

— Вы меня слышите?

Но женщина просто хмурится в ответ.

— Вам нужно говорить громче. Мой слух не тот, что раньше.

Я сочувствующе киваю и почти кричу:

— Моя сестра Натали сказала, что у вас есть ключ для меня. Я Елена.

Женщина хмурится:

— Не надо так орать, барышня. Я слышу просто отлично, спасибо большое.

«Что за хрень?»

Она засовывает голову обратно и закрывает дверь. Я терпеливо жду, но ничего не происходит.

Меня бросили.

Я стучусь снова. Дверь открывается и маленькая старая леди выжидающе смотрит на меня через свои очки. Я не уверена, что здесь происходит, поэтому продолжаю пялиться в ответ. Когда она пытается захлопнуть дверь перед моим лицом, я быстро говорю: