Сладкая любовь
Шрифт:
— Звучит как одинокая жизнь, — грустно бормочет он.
Прислонившись головой к окну, я шепчу:
— Да, Джеймс. Это действительно так.
Дальше мы едем молча, и я благодарна ему за это.
Макс
— Что происходит между тобой и Еленой? — спрашивает Эш, входя в комнату отдыха.
Я наклоняю голову и на мгновение задумываюсь, прежде чем кивнуть:
— Она мне нравится.
Эш вытаскивает
— Тебе нравится йогурт. Тебе не нравится Елена.
Я смотрю на свою пустую банку из-под йогурта на столе и улыбаюсь в знак согласия.
— Мне действительно нравится йогурт.
— Да, — вмешивается Ловкач, отрываясь от чтения газеты, сидя на диване. Я оборачиваюсь и вижу, что он глупо улыбается Эшу. — Он любит йогурт.
Мое тело сотрясается от беззвучного смеха. Эш в отчаянии качает головой.
— Без разницы. — Он смотрит мне прямо в глаза. — Держись от нее подальше.
Поднимаю руки в воздух.
— Я не могу этого сделать, Дух.
Он напрягает челюсть.
— Что значит «не можешь»? Ты можешь и сделаешь, как тебе говорят, если тебе нравятся твои зубы.
Встав, беру свой пустой контейнер и выбрасываю его в мусорное ведро.
— Серьезно, чувак, я не могу, она согласилась на приватные сеансы с Сиси. — Я пожимаю плечами. — Это невозможно.
Его взгляд становится смертоносным.
— Держи свои руки подальше от нее.
Я наклоняю голову и на мгновение задумываюсь.
— Нет.
Когда я выхожу за дверь, а он недоверчиво кричит мне в след:
— Что ты сказал?
— Я сказал «нет».
Ухмыляясь и зная, что это убивает его изнутри, я иду в свой кабинет, всю дорогу посмеиваясь.
Отвали, Ашер.
Елена
— Поэтому, когда сказала ему, что у нас больше не будет отношений, пока он не уйдет от жены, он разозлился на меня. Как будто я стерва, потому что хочу быть для кого-то всем. Козел, — бормочет Фелисити.
Черт возьми, эта девушка — мой герой. Она знает, чего хочет, и не ищет оправданий тому, что ей нужно сделать, чтобы это получить. Ее жизнь — это мыльная опера категории «18+». Разинув рот, я толкаю ее руку локтем.
— И что случилось потом?
Ее глаза смешно округляются, и она мило моргает.
— Каким-то образом его жена узнала о его подлости. Она получила фотографии по почте. Разумеется, анонимно. — Фелисити внимательно изучает свои ногти, а затем бормочет: — Конечно, высокая блондинка на фото была размыта, но она получила картинку громко и ясно. Прости за каламбур. — Она подмигивает. — У него такое уродливое лицо, что его ни с кем не спутаешь.
У меня вырывается сдавленный звук. Смех пузырится у меня в горле, пока не вырывается наружу, громкий и раскованный. Завсегдатаи кафе оборачиваются, чтобы посмотреть
— Ты потрясающая, ты знаешь это? — говорю, вытирая слезы, которые катятся по моим щекам. — Подумать только, я думала, что ты какая-то…
Ух, чуть не сморозила глупость!
Фелисити, прищурившись, смотрит на меня.
— Какая?
Ой-ой. Я нисколько не сомневаюсь, что Фелисити могла бы выбить из меня всю эту бредятину, если бы захотела. Но она мой друг, а друзья говорят друг другу правду.
— Вначале я решила, что ты какая-то пустышка, — бормочу я поморщившись. — Прости, детка.
Откинув голову назад, она смеется над моим очевидным дискомфортом.
— О боже, какое у тебя было выражение лица. Я знаю, как выгляжу, Лена, — она драматически усиливает свой нью-йоркский акцент, встряхивает блондинистыми волосами и изображает лучшие надутые губки. — Но рада, что ты поняла, что у меня нет дерьма вместо мозгов.
— Ты одна из самых крутых женщин, которых знаю, Флик, — улыбаясь, честно говорю я ей.
Она морщит нос.
— Уф, я тоже тебя люблю... Кексик.
Мое тело замирает, а глаза расширяются.
— Где ты это слышала? — шепчу я, наклонившись к ней.
Она усмехается.
— Возможно, я слышала, как Макс говорил это тебе. — С глухим стуком я лбом падаю на стол, и она хихикает. — И почему он тебя так называет?
— Он говорит, что я пахну кексами, — бормочу я, поднимая голову от стола.
Лицо Фелисити смягчается. Она прижимает руку к груди и вздыхает.
— Вау. Макс — такой милашка.
— Знаю, — недовольно бормочу я.
Она усмехается.
— Должна признаться, что пыталась его захомутать. — Мои глаза расширяются. Неужели? Она печально качает головой. — Он не хотел, чтобы его захомутали. Какая жалость.
Я моргаю, глядя на ее плечо.
— О да, жалость, — бормочу я.
Она поднимает стакан и делает глоток ледяной воды.
— И как давно ты влюблена в него?
Поднеся свой бокал к губам, я останавливаюсь на полпути.
— Что?
— Макс, — подсказывает она. — Как долго ты без ума от него?
Я могла бы солгать. Могла бы сказать ей, что он мне не нравится. Что никогда не замечала его сильной челюсти и золотистых глаз, или его волшебной ямочки. Но я сдаюсь.
— Всегда, — признаюсь, потягивая чай со льдом. — Когда я впервые встретила его на свадьбе Тины, подумала, что умерла и попала в рай. — У меня вырывается тихий вздох. — Нас представили друг другу, и я протянула ему ладонь. — Легкая улыбка тронула мои губы. — Макс посмотрел на мою руку и оттолкнул ее в сторону. Он схватил меня в медвежьи объятия и стал раскачивать из стороны в сторону. Я помню, как вдыхала его запах. Это был даже не одеколон. Это был просто он. Поставив меня на землю, Макс поцеловал меня в щеку и сказал, что я выгляжу прекрасно.