Сладкая отрава (сборник)
Шрифт:
Элен сразу же бросилась ко мне:
— Виктор, она опять исчезла!
— Но как?! Она же спит в вашей комнате!
— Я спала… Что вы хотите, я же не могу бодрствовать ночи напролет!
— Конечно, моя дорогая… Но я же вас не упрекаю! Ну так что?
— Я проснулась с каким-то тяжелым чувством… Мне снилось, что я заплутала в каком-то огромном пустом соборе… Это было ужасно… Я включила свет и увидела, что дверь открыта, а кровать пуста…
— Вы пошли ее искать?
— Нет, я это
— А ее одежда?
— Ее также нет.
Я побежал в холл. Дверь там была распахнута.
Я вышел на крыльцо и закричал изо всей силы:
— Ева! Ева! Вернитесь!
В ответ лишь шелест листьев.
Я поднялся наверх к Элен.
— Что делать? — спросила она.
— Не знаю… Ночь совсем темная… Вернется она, наверное, сама, как и прежде…
— И я так думаю…
Я вошел в комнату, ставшую теперь для сестер общей спальней, и посмотрел на две пустые кровати… Страшным показалось мне вдруг это зрелище. Меня даже мутить стало — я уже был сыт всем этим по горло!
Вы беспокоитесь, правда, Виктор?
— Боже мой, есть из-за чего, не так ли?
— Мне тоже страшно… Мне кажется…
— Что вам кажется?
Она покачала головой, словно отгоняя дурную мысль.
— Нет, это слишком ужасно…
— Вы не закрывали дверь на ключ?
— Нет, но ведь наши кровати рядом, и я думала…
— Ну да, я вас понимаю… Как она могла одеться, чтобы вы не услышали?
— А может, она оделась в ванной комнате?
Я прошел в ванную комнату. Все там было в полном порядке. Я не нашел никакой одежды и уже собрался выходить, как вдруг обратил внимание на стакан на полочке умывальника.
Стакан был пуст, но на стенках его был какой-то фиолетовый налет. Я понюхал. Запах был приторный… Удивленный, я обернулся. Элен как-то странно смотрела на меня. Не знаю, почему, но что-то насторожило меня в ней. У нее был такой вид, словно она старается думать не о том, что ее на самом дела заботит, а совершенно о другом, так, чтобы ее ни в чем не заподозрили.
— Это снотворное, которое вы давали Еве, да?
Она покачала головой:
— Я не знаю…
— Как? Ведь налет свежий, даже на дне немного осталось? Значит, вы ей его давали!
— Да нет, что вы, я помню… Она сама иногда его пьет, когда плохо себя чувствует… И потом, она ведь выходила…
Объяснение было правдоподобным, однако не удовлетворило меня.
— Где флакон?
— В аптечке, я думаю…
Я открыл аптечку. Я прекрасно помнил эту маленькую бутылочку с красной этикеткой и резиновой пробкой. В аптечке ее не было.
— Элен, что-то мне все это не нравится…
— Виктор! — воскликнула она. — Вы меня пугаете!
Лицо у нее теперь было словно из воска, под глазами синели
Какое-то время я молча всматривался в нее. Нервы мои не выдерживали.
— Элен, вы что-то скрываете от меня…
— Ну что вы, Виктор!
Я даже дрожал от волнения. Слюну тяжело было проглотить… Ноги стали ватными — подступал страх.
— Где флакон?
— Я вам повторяю, что…
— Послушайте, если Ева выпила снотворного, она не смогла бы спуститься по лестнице. Того, что было в этом стакане, хватит, чтобы усыпить полк! Да, кстати, на краях стакана видны следы помады. И это цикламеновая помада, которой пользуется ваша сестра, вы ведь не будете спорить!
Элен ничего не ответила.
Я стремительно вышел — она отступила в сторону.
Дрожь моя становилась все сильнее.
Мы дошли до спальни сестер. Я еще раз осмотрел ее, потом опять вышел в коридор.
Мне уже дышать становилось трудно.
Тишина в доме была мертвая. Как в храме… А Элен ведь храм приснился!
Я вошел в комнату, где раньше спала Ева. Дверь до сих пор не была починена, хоть мы и вызвали несколько дней назад столяра.
И эту комнату я осмотрел еще раз.
Внезапно внимание мое привлекла деталь, на которую я совершенно не обратил внимания в ту ночь, когда взламывал дверь…
Задвижка была цела так же, как и щеколда на косяке!
Вы понимаете?.. Это означало, что, когда я взламывал дверь, она была закрыта на ключ, а не на задвижку, как я подумал тогда. А подумал я так лишь потому, что так мне сказала Элен…
Пока я рассматривал эту задвижку, взгляд Элен так и застыл на мне — вялый и бессильный.
— Элен… — повернулся я к ней.
— Что?
— Той ночью, когда я прибежал сюда, я поверил вам, что дверь заперта изнутри — на самом же деле вы закрыли ее на ключ после того, как вышли из комнаты!
— Вы с ума сошли!
— А я вот начинаю думать, не вы ли сошли с ума?
— Я запрещаю вам оскорблять меня!
Я схватил ее за руку и рванул к себе.
— А перед тем, как я взломал дверь, вы велели мне пройти в ванную, чтобы я лишний раз удостоверился, что Ева заперлась изнутри! Да вы создали в доме самый настоящий психоз!
— Но это же все не правдоподобно, Виктор!.. Что это вдруг на вас нашло?
Вместо ответа я схватил Элен за ногу и сорвал с нее туфлю. Я перевернул туфлю подошвой кверху — на ковер посыпался песок.
— Элен! — закричал я. — Вы утверждаете, что не выходили сегодня ночью из дому, а в вашей туфле — песок!
Это ее и добило!
Она раскрыла рот, но так ничего и не смогла сказать.
— Вы ненавидите вашу сестру, да? — спросил я.
Элен тихо заплакала. Отступила к банкетке и уселась.