Сладкая отрава
Шрифт:
Сдаюсь на милость ее нежности и целую Китнисс в ответ.
Не забывайте ставить плюсики - автор будет счастлив :)
И фанфик находится в разделе “Ждет критики”: все отзывы награждаются подарочком :)
========== Глава 19 ==========
Комментарий к Глава 19
включена публичная бета!
заметили ошибку? сообщите мне об этом:)
– Снято! – говорит оператор, и я, как по команде, отстраняюсь от Китнисс.
Делаю шаг назад, причем так резко, что Сойка, державшаяся за меня, чуть не падает, потеряв равновесие. Бросаю на нее растерянный
Люди, мельтешащие вокруг, не дают возможности подумать: кто-то перетаскивает осветительные приборы, кто-то разворачивает вазы с цветами, желая придать им другой ракурс. Машинально обвожу взглядом комнату, лишь бы не смотреть на стоящую рядом девушку, и замечаю, как внимательно наблюдает за мной Президент.
Пронзительные глаза правителя подмечают каждое мое движение, любой жест. Чувство самосохранения активируется на полную мощность, и когда по приказу Сноу два миротворца являются, чтобы увести Китнисс, у меня даже не возникает мысли оспорить это. Коварная! Сойка вновь пытается погубить меня, будто понимает насколько шаткое у меня положение во Дворце.
– Очаровательно, мисс Эвердин, – произносит Президент, обращаясь к Китнисс. – Ваша любовь вдохновляет.
Сойка кривится от его слов и делает выпад вперед, уж не знаю, собираясь ударить Сноу или что-то еще, но один из миротворцев останавливает ее, поймав за талию.
Мне совершенно не хочется находиться рядом с Китнисс, и я спешу поскорее избавиться от нее.
– Уведите ее, – говорю я, – темница, должно быть, соскучилась по своей постоялице.
Следуя приказу, миротворцы сразу же хватают Сойку за запястья, пытаясь стать ее кандалами, но она выворачивается их рук.
– Пустите! – возмущается девушка. – Я сама в состоянии дойти до своих «покоев».
Наши глаза встречаются, и я вижу в них странную смесь злобы и снисхождения.
Один из солдат вопросительно смотрит на меня, очевидно, ожидая согласия или отказа, и я, не хотя, киваю. Миротворцы отступают от Китнисс на шаг назад, и Сойка покидает помещение в сопровождении своих конвоиров, но с гордо поднятой головой. Подол ее белоснежного платья мягко шелестит, постепенно растворяясь в прочих звуках.
Настойчиво смотрю ей вслед и почти завидую – мне тоже хочется оказаться подальше от цепкого взгляда Сноу, который теперь полностью сосредоточен на мне.
– Пит, – обращается он ко мне, – удовлетвори мое любопытство…
Я поднимаю глаза на Президента, жду продолжения, но Сноу начинает говорить лишь пару минут спустя, выждав драматическую паузу.
– Если потребуется убить Сойку-пересмешницу, ты приведешь приговор в исполнение?
Мои глаза расширяются от удивления, и я совершенно не представляю, что сказать. Первое, что приходит на ум – “да”, но эта мысль не успевает осесть в голове, сменяемая сомнениями. Просто взять и хладнокровно убить беременную девушку? Я могу долго перечислять грехи Китнисс, но все-таки… Она много зла причинила и мне, и другим людям, но она же рисковала собственной
Она – зло лично для меня, но все же у меня уже получается контролировать свой гнев…
– Не знаю, – честно отвечаю я. – Может быть, если в этом будет смысл…
Президент молчит некоторое время, и я уже думаю, что просчитался, представляя, как меня будут выводить отсюда следом за Китнисс и так же, как ее, в сопровождении охраны.
– Как всегда разумно, Пит, – произносит Сноу, подумав. – Если бы ты ответил «да», я бы решил, что ты пытаешься обмануть меня…
Бросаю на него быстрый взгляд и снова отвожу глаза.
– Настоящий политик должен уметь оценить возможную выгоду каждого своего шага, – продолжает Президент, – и предвидеть вероятные потери.
Он указывает рукой в сторону выхода, и мы неторопливо покидаем комнату, разговаривая на ходу.
– Мисс Эвердин, – говорит Сноу, – ценная фигура в нынешней игре. Она – символ повстанцев, и если лишить их этого символа… Ты когда-нибудь обращал внимание на стаю диких собак, Пит? Как они ведут себя, когда нападают на жертву?
Задумываюсь, но ничего не приходит на ум. В Двенадцатом мне не встречалось ни одной стаи, только одомашненные собаки-одиночки, как например та, что жила на заднем дворе пекарни.
– Нет, – отвечаю я, – но какая связь между Сойкой-пересмешницей и этими животными?
– Вполне очевидная, Пит, – произносит Сноу, – стае собак нужен вожак, лидер. Без него прежде грозные и свирепые животные превращаются в слепых щенков. Так и мисс Эвердин – она вожак. Повстанцы – ее стая. Уничтожим вожака, и исход войны будет предопределен…
Я быстро прикидываю в голове возможные варианты, и Президент, безусловно, прав – без своего символа мятежники долго не продержатся. Но убить Китнисс?..
– От живой, но сломленной Сойки нам будет больше толку, чем от бездыханного трупа, – рассуждаю я. – Тем более, ее ребенок…
– К слову о ребенке, – перебивает меня Сноу. – Что мисс Эвердин поведала тебе о его отце?
Меня настораживает, что Президенту известно о том, что я виделся с Китнисс, но этого стоило ожидать: мы в Президентском дворце – здесь даже стены имеют уши.
– Она настаивает, что это мой ребенок, – прямо говорю я, потому что уверен: Сноу и так знает ответ на свой вопрос.
– Стоит выяснить это, Пит, – предлагает правитель. – Ты ведь всегда хотел иметь детей, разве нет?
– Да, но… – я никак не могу понять, к чему клонит Президент. – Раньше я хотел, чтобы Китнисс была матерью моего ребенка, а теперь… Я больше не люблю ее, – говорю я, и Сноу понимающе кивает.
– Прежде всего, стоит выяснить действительно ли ты отец ребенка, Пит, – настаивает он. – И если слова мисс Эвердин хотя бы на этот раз окажутся правдой, то следует проследить за тем, чтобы ничто не помешало ей благополучно разрешиться от бремени.