Сладкая Тьма, Кобяков Виталий Витальевич

Сладкая Тьма

на обложку

Кобяков Виталий Витальевич

Шрифт:

Еще один смуглый и бритый наголо парнишка держит Узи в руках. Это не наше табельное, но, готов сделать ставку, что этот парень тоже агент. Оружие агентов - "APL SMG-1B" или просто "Зубр", разработан на базе российского "ПП-19 Бизон" (который, в свою очередь, сделан на основе АКСУ). Над АПЛовским Зубром хорошенько потрудились российские оружейники и умельцы из "Кольта": магазин на 64 девятимиллиметровых патрона, сверхпрочные материалы, практически нулевая отдача, легкость и компактность, три режима огня (одиночный, тройной, автоматический), лучший глушитель,

бесшумное движение затвора, выдвижной приклад. Узи капитально отсасывает по всем параметрам, кроме, пожалуй, одного - из израильского пистолета-пулемета можно спокойно вести огонь с одной руки, а из нашего табельного это затруднительно.

Разумеется, пистолеты-пулеметы имеют плохую пробиваемость, паршивую дальность стрельбы и ужасающую точность. Однако в темноте целиться невозможно, поэтому два последних пункта в Бездне не так важны, битвы в основном происходят на коротких дистанциях. И лучше уж я не смогу пробить бронежилет Проклятого, чем грохотом из какой-нибудь мощной винтовки привлеку внимание еще сотни его собратьев.

Последний, пятый член отряда Евы, выделялся больше всех. Если вообще можно употребить термин "выделялся" по отношению к этой безумной группе. Низкий, худощавый, молодой, без оружия и брони...

– У него глаза черные, - тихо сказал Еве этот парнишка, уловив мой взгляд на себе.

– Не волнуйся, они у меня темно-карие с рождения, - рассмеялся я.
– И глаза Проклятых ты точно ни с чем не спутаешь.

– Ян Голдман, наконец-то мы можем познакомиться, - обратилась ко мне Ева.

– С мягким знаком, - пробурчал я себе под нос.

– Что?

– Ничего, забудь, - покачал я головой. Иностранцы всегда неправильно произносят мою фамилию, но я уже смирился с этим.
– Цель миссии?

– Надрать жопу Люциферу, - подмигнула девушка-агент.

– О-у-у, - изобразил я грусть.
– Тогда даже не знаю, нужно ли мне знать имена остальных, раз вы всё равно скоро умрете...

– Большая честь с Вами познакомиться, я Михаил Войтенко, можно просто Михо, - подбежал тот невооруженный парень ко мне.

– Украинец?
– пожал я плечами.

– Я американец, -

резко ответил Михо с явным русским акцентом.

– Уважаю, - совершил я театральный поклон. Без какой-либо иронии, я действительно уважаю его выбор. Себя-то я вообще не причислял к какой бы то ни было национальности. Четверть еврейской крови, четверть прибалтийской, половина славянской, в совершенстве говорю на русском, испанском и английском, имя и фамилия явно неместные. К кому тут себя причислишь?

– Михо наш ученый, - поясняла Ева.

– Директор Томпсон решил сократить штат сотрудников?
– съязвил я. Прошлый раз, года четыре назад, агентство пыталось открыть лабораторию прямо в Бездне, но Люцифер, видимо, не одобряет, когда его пытаются изучить. Погибли несколько ученых, ходят слухи, что и выжившего агента убили, одной "шапкой-невидимкой" у АПЛ стало меньше. После этого инцидента попыток открыть новую лабораторию в Бездне не принималось.

– Мы сами по себе, - улыбнулась Ева. Дезертиры? Я так и подумал с самого начала. Дезертир дезертира видит издалека, как говорится. Правда, я подозревал, что они пришли грабить и мародерствовать. А нет, благая цель. Глупая, самоубийственная, но всё же благая. Помочь им что ли?

– Можете расположиться в моем скромном убежище, - не устоял я перед дамской юбкой. Вернее перед дамским бронежилетом.

– Почтем за честь!
– чересчур громко сказал Михо. Надо будет ему объяснить, что вести себя следует как можно тише, мы же не на политических дебатах.

С остальными членами группы я решил познакомиться позже, когда доберемся до дома. Несмотря на то, что вдоль границы вполне безопасно, моя паранойя приказала мне быстро уводить всех оттуда. Настолько увесистых рюкзаков, как у этих ребят, я давненько не встречал. Может, что-нибудь вкусненькое у них найдется?

Глава 8.

После разгрома у полицейского участка, я просидел, прислонившись спиной к двери, около полутора дней. Возможно, даже целых два. Периодически отключался, уходя в сон, но вряд ли спал более часа за каждое свое отключение. Отходил лишь нужду справлять. Иногда доносились крики, но я всячески старался их не слышать. Ведь они означали, что кто-то такой же, как я, не справился.