Сладкая вина
Шрифт:
Анжела кивнула, сначала подала ему сигарету, а затем и прикуриватель. Затянулся он жадно, глубоко, до спазма в сосудах. С непривычки голова поплыла, к горлу подступила тошнота, но сигарету Кирилл не выбросил. И с такой же жадностью затянулся снова. Аж слезы из глаз выступили.
Он выкурил полсигареты, и все это время Анжела внимательно смотрела на него. Наконец спросила:
– Ты что, ревнуешь?
– К кому? – не понял он.
– К полицейским.
– Да нет.
– А зря. Я девушка влюбчивая, влюблюсь в мента и сдам тебя. Так что лови момент! Пока я люблю тебя!
Кирилл и хотел сдержаться, но не смог, все-таки кашлянул
– Мужчина ты ничего… Сорока еще нет, да?
– Будет.
Тридцать семь лет Кириллу, до сорока еще много, жениться можно успеть и развестись. С этим делом у него неплохо получается. Хотелось бы завязать и пожить в одиночестве, но, увы, судьба снова подложила свинью. На этот раз по имени Анжела.
– Состоятельный, симпатичный, неженатый… Как раз то, что мне нужно… А тебе?
– Я неженатыми мужчинами не интересуюсь. И женатыми тоже.
– Еще один плюс в карму… Везет мне сегодня!
– А мне как-то не очень.
– Почему это? – искренне удивилась Анжела и возмущенно повернулась к нему грудью.
– Может, потому что кто-то убил мою бывшую жену.
– Да, надо пожалеть бедняжку… Подумаю, что сказать на могилке.
Анжела откинулась в кресле, забросила руки за голову и, блаженно улыбаясь, закрыла глаза.
– Повезло, говоришь? – в раздумье спросил Кирилл.
А вдруг это Анжела и убила Ларису? Забор между участками низкий, а если есть стремянка, например, то и вовсе не препятствие. А могла и через ворота зайти. Представилась соседкой, вместе с Ларисой зашла в дом… Но как она могла задушить Ларису? Фитнесом Анжела, может, и занималась, фигурка у нее что надо. Но вряд ли в программу ее физического развития входила тяжелая атлетика. Ларису убил сильный человек, придушил ее как куренка. Вряд ли Анжела способна на такое… Хотя кто ее знает. И женщина в принципе может задушить, это несложно, если есть сила, а главное, сноровка.
– Эй! Это была твоя бывшая жена! – возмущенно встрепенулась Анжела. – Не моя!
Кирилл вздрогнул от неожиданности. Вряд ли он озвучил свои мысли вслух. Если да, то ему лечиться надо. Если нет, то Анжела телепат.
– Я бы не стала ее убивать!
– Так я и не говорю, – замялся он.
– Но думаешь!
Кирилл раздраженно поморщился. Задумался он, да так, что не заметил указатель. Надо было правее взять, а он ушел влево и выскочил на кольцевую автостраду, хотя держал курс на Сестрорецк. И понеслось, слева море, справа море, а впереди дорога, дорога, не остановиться, не выйти. Так и промчался через Невскую губу, минуя Кронштадт.
Только съехал с кольцевой на Большие Ижоры, начался ливень, да такой, что дороги не видно. Дворники махали со страшной силой, но не справлялись с потоками воды.
– С одной стороны, хорошо, ментов смыло… – потягиваясь и зевая, сказала Анжела.
Она как будто выспалась по пути с одного берега на другой.
– А с другой – как бы нас самих не смыло.
– Не смоет.
Кирилл уже никуда не торопился, ехал потихоньку, смотрел на дорогу, по сторонам, вдруг магазин попадется, где можно будет купить лопату. Автозапчасти саперными лопатками торгуют, там же колесный сварной диск можно купить, пуда на два каждый, вместо гири пойдет.
Но магазин не попадался, а дождь не прекращался, напротив, усиливался. В Ижоре он свернул, ехал, ехал, а магазинов все нет и нет. Может, где-то в глубине что-то есть, но Кирилл продолжал ехать по прямой.
– Там карьеры
– Труп можно отдельно…
Кирилл с силой вдохнул в себя, ощущение такое, как будто кто-то с ожесточением двумя руками давил на грудь. Он никогда не был нытиком, мать с отцом хоронил, тогда впервые слезу проронил. С Викой разводился, с Ларисой, ни разу не всплакнул, а сейчас вдруг накатило. Дыхание сдавило, слезы на глазах выступили, разрыдаться захотелось. Один он в этой жизни, ни сестры, ни брата, родители погибли, жены бросили. А еще Лариса погибла, хоронить ее надо. Убили ее, чтобы его подставить. И ведь подставили, полиция, возможно, уже в розыск объявила. И некому его защитить. Да и Ларису жалко, она хоть и стервой была, но человек.
Может, ну его к черту это все? Бросить труп у дороги, уехать, а когда тело найдут и предъявят, прикинуться шлангом. Не знаю ничего, и точка!
– Ты чего? – спросила Анжела, с подозрением глянув на него.
– Что чего? В дорогу всматриваюсь, глаза слезятся. От напряжения.
– Ну, если от напряжения… Дальше за карьерами болота. Большие болота. Топи, трясины, соображаешь?
Кирилл кивнул. Ни лопата не нужна, ни камни, бросил труп в трясину и жди, пока засосет. Но и самому на болоте утонуть не мудрено, особенно в такую погоду.
– А ты соображаешь? Ты ведь теперь соучастник преступления!
– Да? – задумалась она.
– Такой же соучастник, как и я. Кто-то убил, а мы следы заметаем… Или нет?
Кирилл набрался смелости и посмотрел Анжеле прямо в глаза. Но ничего не увидел, за рассеянно-отстраненной улыбкой пустота. Странная она какая-то. Даже если действительно хочет камнем у него на шее повиснуть, все равно странная. А если она ведет более серьезную игру – с подачи третьих лиц?
– Заметаем, – кивнула она, думая о чем-то своем.
– Ты даже не спрашиваешь, кому понадобилось меня подставлять?
– Из-за денег все.
– Ты откуда знаешь?
– Все всегда происходит из-за денег. Из-за твоих денег, из-за чужих, но все из-за них… Жена твоя бывшая – богатая невеста?
– Может быть.
Кирилл и не думал хвастать своим финансовым благополучием. Это все равно что показывать быку красную тряпку.
– Или ты богатый жених?
– Давай поговорим об этом потом! – Кирилл шумно выдохнул, настраиваясь на последний рывок.
Труп он загрузил, вывез, осталось только предать его земле или воде. Ларису, раз уж она погибла, должны были похоронить по-человечески, а он поступал по-скотски, лишая ее такого права, быть по-христиански похороненной. Но все сомнения и страдания он откладывал на потом. Сначала избавиться от трупа, потом уже все остальное. Он готов к рывку, и ничто его уже не остановит.
Глава 2
Места глухие, а дорога ровная, гладкая, асфальт прямо на песок постелен, ни насыпи, ни канав. А дождь не прекращается, брызги из-под колес, как будто на поливочной машине едешь. Сосны высокие одна к одной, песок, огромные валуны как языческие истуканы друг к другу жмутся, озера, едва различимые за стеной дождя. Людей не видно, машин тоже, пора останавливаться, но это же затем выходить, под проливным дождем с трупом возиться.