Сладкие разборки

Алешина Светлана

Мы согласились. Пацевич выбрался из нашей «Волги» и отправился к своей машине. А мы решили, что пора наконец отправляться по домам. Небо над нами приобретало темно-фиолетовый оттенок, и с каждой минутой разгорался ярче узенький серпик месяца. Пока Костя Шилов осторожно при свете фар пробирался по узкой полевой дороге к твердому асфальтовому покрытию улицы, я оглянулась и бросила последний взгляд на лесополосу, где при свете фар продолжали работать криминалисты. Там позавчера оборвалась человеческая жизнь.

Глава 4

В

понедельник, подходя к телецентру, я по привычке стала высматривать через решетчатый забор, не стоит ли кто там. Но в следующее мгновение опомнилась: бородавчатый-то уволился, больше мне в стенах родного телецентра ничего не угрожает. И действительно, дворик возле ворот был пуст, только серая Костина «Волга» замерла в углу. Самого его тоже не было видно. Странное дело, казалось, я должна быть рада, что комедия с этим идиотским ухажером наконец-то кончена, но вместо этого я ощущала разочарование и обиду: кому же понравится узнать, что ухаживание, даже такого малосимпатичного субъекта, было блефом и делалось с самой что ни на есть зловещей, преступной целью? Я не могла отделаться от мысли, что, может быть, я начала стареть, что теперь если и будут за мной ухаживать, только с какой-нибудь гнусной, омерзительной целью вроде этой.

В нашем рабочем кабинете я застала Костю Шилова, который, надо сказать, к нашей съемочной группе вовсе не принадлежал. Но они все ждали меня. И Костя Шилов рассказывал Гурьеву о результате наших вчерашних поездок — когда я вошла, он как раз говорил о женщине с собакой. Как эта, последняя, выла и скулила по покойнику в лесополосе. Из чего я сделала вывод, что Костя уже у самого финала своего рассказа и ждут они меня уже достаточно долго.

Я махнула было Шилову, чтобы он сидел и продолжал говорить, но нет, он поднялся мне навстречу во весь свой двухметровый, богатырский рост.

— Понимаете, Ирина Анатольевна, тут такое дело, — начал он извиняющимся тоном. Я уже догадывалась, что это за дело. —Меня начальство сегодня опять в район посылает. Так что извините, сопровождать вас сегодня не смогу. Но вот Валерий, он в курсе всего и обещал вам помочь.

Он смущенно умолк, а Валера, сегодня веселый и беспечный, как обычно, сказал:

— Да конечно, все будет нормально, ты не беспокойся.

Я присела на подоконник, а Костя, стоя посреди комнаты, продолжал все таким же смущенным, извиняющимся тоном:

— Я, конечно, уезжаю, но, Ирина Анатольевна, не стесняйтесь, если что случится, звоните прямо в машину, и я приеду. Вот номер нашего радиотелефона.

Он протянул мне карточку с номером, я посмотрела на нее, потом на Костю, неловко стоящего посреди комнаты. И ведь правда примчится, подумала я, бросит на произвол судьбы свою съемочную группу и примчится. Я сунула карточку с телефоном серой «Волги» между страницами своей записной книжки, однако твердо решив при этом не звонить Косте ни за что, что бы ни случилось.

— Итак, — начал Валера Гурьев,

после того как Костя вышел и, наверное, отправился к своей «Волге», готовить ее к дороге, — какие, Ирина, у нас на сегодня с тобой планы? Что ты собираешься делать?

— Понятия не имею, — ответила я, пожав плечами.

— Пацевич назначил нам встречу на половину шестого вечера, а до этого — не знаю. Я за вчерашний день намоталась достаточно, раскопала, разыскала все, что могла. Версию составила, адвокат говорит, вполне правдоподобную. Что еще остается делать?..

— Теперь остается такой пустяк, как эту версию доказать, — сказал Валера Гурьев. —Ты к этому.., как его.., к Чубатому в гости съездить не хочешь?

— Зачем? — не поняла я.

— Посмотреть на него, — сказал Валерий невозмутимо. — Может, откопаем что-нибудь. А потом навестить и бородавчатого.

— И что мы будем у них спрашивать?

— Не знаю, — сказал Валера. — Сообразим что-нибудь по ходу дела. Нам нужны доказательства, что Чубатый заварил всю эту кашу, и, я так понимаю, искать эти доказательства надо начиная с визита к нему.

Я вдруг почувствовала страшное, до тошноты утомление от всей этой истории. Искать, кого-то расспрашивать, кого-то раскручивать на треп, часто против воли расспрашиваемого — этим я усиленно занималась вчера. И сегодня всем этим была сыта по горло. Хотелось отдохнуть немного.

— Слушай, — сказала я, — а милиция за нас с тобой не лучше это дело сделает? Я же ей такие карты в руки дала!

Последнее звучало так самонадеянно, что ехидный Валера Гурьев не мог не ухмыльнуться.

— Косвенные главным образом, — сказал он. — Косвенные улики ты им в руки дала. От этих улик такой человек, как Чубатый, с легкостью открестится. А прямых, чтобы как гвоздями к стене его приколотить, таких как не было, так и нет.

Я почувствовала вдруг во всем этом дикую безнадежность. Это что же значит? Вся эта беготня и нервотрепка вчера зря, что ли, была?

— Ну, Ирочка, ты не расстраивайся, усмехаясь, обнадежил меня Валера. — Все еще не так плохо. Вчера ты хорошо поработала — и головой, и ногами.

— Вернее, колесами, — поправила я хмуро. — Колесами Костиной «Волги».

— Ладно, допустим, колесами. — Валере понравилась моя невеселая шутка. — Теперь надо продолжать расследование дальше. Поэтому я предлагаю так: пункт первый — Чубатый, пункт второй — бородавчатый.

— Чубатый, — вздохнула я, — ты хоть знаешь, где его искать?

— А, да это Костя объяснил, — беспечно сказал Валера. — У него на Московском шоссе самый крупный автосервисный центр, там же и автостоянка, там же и офис у него.

— Ну и как мы туда доберемся?

— На пятьдесят третьем автобусе, — ответил Валера невозмутимо. — Так-то оно так, Ирочка. — Он ехидно, впрочем, добродушно засмеялся. — Праздник кончился, Костя со своей «Волгой» тю-тю, придется нам общественным транспортом пользоваться.