Сладкий грех
Шрифт:
— Мое отшельничество было равносильно этому, — медленно произнес он. — В тот период я никого не хотел видеть — ни друзей, ни родных. Ни тем более любовниц.
— Ужасно. — В ее взгляде читалось сочувствие, но вместе с тем и упрямство. — Мне доводилось видеть, как мужчины развлекаются с трактирными девками, пока их жены рожают детей. Так что несложно поверить в то, что герцогу после смерти жены захотелось женской ласки.
Он резко отодвинул стул в сторону.
— И где же вы такого насмотрелись, мисс Фонтейн? Вы строите
— Я росла в бедности.
— О, чую, тут повеяло загадкой. — Он подошел вплотную, разглядывая ее лицо. Стоило ему подумать, будто он ее разгадал, как открылась новая, неизвестная сторона медали. — Кто ваши родители, Миранда? Откуда вы родом?
— Мы говорили о Джеймсе.
— Да, но сейчас речь идет о вас. — Он подошел так близко, что от его дыхания зашевелились завитки её волос. — Вы настоящий борец, мисс Фонтейн. Джеймсу очень с вами повезло. Но зачем незамужней женщине с такой изысканной внешностью взваливать на себя заботу о чужом ребенке?
— Больше некому. — Она посмотрела на спящего малыша, затем снова на него. — Летти погибла, мужчина, отец ребенка, ее бросил. Она попросила лишь об одном — чтобы я позаботилась о Джеймсе и добилась того, чтобы он занял достойное место в обществе.
— Вы действительно добивались этого, — признал он. — Настоящая Боудикка. [7]
— Вы смеетесь надо мной?
— Нет. Просто хочу вас понять. — Ее кожа и кокетливо изогнутые локоны хранили легкий аромат розовой воды. Он полной грудью вдохнул этот запах. Как же он хотел вобрать и всю ее целиком! Как столь невинный, воздушный аромат мог пробудить в нем такой плотский, низменный голод?! — Очень смело с вашей стороны вступать со мной в поединок за чужого ребенка.
7
Боудикка — героиня кельтского эпоса. После смерти своего мужа, короля Прасутага, в 61 г. н. э. стала королевой процветающего кельтского племени иценов, жившего на территории Восточной Британии в то самое время, когда Римская империя начала порабощать Британию. Отстаивая независимость, Боудикка собрала вождей других разрозненных британских племен и возглавила знаменитое антиримское восстание 61 г., освободив от власти римлян основные земли Британии. Но победа была недолгой. Прибывшие на подмогу римские легионеры вернули себе порабощенные земли. Боудикка, не желая быть плененной, покончила с собой (примеч. пер.).
— Он мне как родной, — прошептала она.
Ее отвага и самоотдача не переставали его изумлять. Кем в действительности она была? Той самоотверженной молодой женщиной с добрым сердцем, какой хотела казаться, или же хитрой авантюристкой, желающей улучшить
— Вы хотели бы иметь своих детей? — спросил он, проводя пальцем по внутренней стороне ее руки.
— Большинство женщин этого хотят.
Она деликатно отстранилась от него на безопасное расстояние.
— Но далеко не все, — заметил он. Он скользнул взглядом по ее простенькому платью из муслина, воображение дорисовало скрывающиеся под бледно-зелеными складками пленительные формы. Что таилось в неглубоком вырезе, также можно было догадаться, — и в том, что это выглядит божественно, он не сомневался. — Казалось бы, нет ничего естественнее, женщины должны страстно этого желать, ведь это их природное предназначение. И все же некоторые бегут от материнства как черт от ладана.
— Лично мне это незнакомо. А других я судить не берусь.
— Вот мы сейчас и говорим лично о вас. Откуда вы? Из какой семьи?
— Мои родители погибли. В этом мире я совсем одна, поэтому вы, ваша милость, должны понимать, почему я смотрю на все с опаской.
— Было бы глупо с вашей стороны поступать иначе. Любой негодяй может захотеть обладать такой красивой женщиной.
— Да. — Она пристально посмотрела ему в глаза. — Может.
Вместо того чтобы оскорбиться, он развеселился.
— Очень хорошо, милый ежик. Предлагаю вам собрать все ваши вещи и отправиться со мной в ваш новый дом. Слуги отнесут все во вторую карету.
— Вы очень самоуверенны.
— Я забочусь о ребенке и о вас. Разве вы не этого хотели?
— Ваша милость, обо мне заботиться не нужно — об этом у нас с вами речь не шла. Я всего лишь хотела, чтобы вы взяли Джеймса под свою опеку.
Хоть тон ее и был непреклонен, от него не укрылась тоска во взгляде, украдкой брошенном на ребенка.
— То есть вы хотели, чтобы я просто забрал у вас малыша и воспитывал его самостоятельно? Вы готовы так легко с ним расстаться?
— Так будет лучше для него. — Она решительно подняла вверх подбородок, зеленые глаза упрямо сверкали, но он понял, что, наконец, нащупал ее слабое место.
Он обхватил ее подбородок пальцами.
— Нет, Боудикка, лучшее для него — это вы. Ему еще долгое время будет нужна его принцесса-воин.
Глаза ее наполнились слезами, а пухлая нижняя губка задрожала. Он знал, что поступает глупо, но все же наклонился и припал губами к ее губам.
И она ему ответила, пусть и на короткий, но сладостный миг. Рот ее приоткрылся, она прильнула к нему, а он заключил ее в свои объятия. Он уже так давно не прижимал к себе женщину, что внутри него почти мгновенно вспыхнула страсть. Ее тонкий стан, прижатый к его груди, — что могло быть естественней, чем единение мужчины и женщины? Он хотел в ней раствориться, утолить голод и заглушить одиночество. Ее сладость манила его, искушала, словно мед. И все же она не могла скрыть невинности этого поцелуя.