Сладкий роман
Шрифт:
Послав его куда подальше, багровый от обиды парень выскочил из павильона, где проходили пробы. Денег у него хватало лишь на дорогу домой и хороший обед с сосиской и пивом. Конечно, оставалась надежда подзаработать - уверяли же, что в киномире полно престарелых богатеньких дам, ищущих кому бы отдать лишние монеты и свои перезрелые прелести. Войдя в пиццерию на территории студии, Чак воинственно огляделся, выискивая необходимую миллионершу.
– Эй, иди сюда !
– поманила его сидящая за столиком золотоволосая девушка. Чак повиновался, рассматривая её лицо, казавшееся знакомым. Впрочем,
– Я тебя заметила там, в павильоне. Я пробуюсь на роль в этом фильме.
– Девушка налила себе минеральную воду. Перед ней стоял начатый овощной салат и тарелка с ломтем горячей пиццы.
– Закажи себе что-нибудь покрепче. Я же вижу - тебя вышибли.
– Дикси.
– Представилась девушка и Чак подумал, что ей не меньше двадцати пяти и что она решительно кого-то напоминает.
– Дикси Девизо. Ты, наверно, танцевал под "Берег мечты".
Чак подскочил :
– Вспомнил ! Ух ты ! "Берег мечты", "Королева треф" и ещё ... Он недоуменно замолк, соображая, сколько же лет той, в которую он влюбился ещё низкорослым тщедушным школьником.
– Не напрягайся. Больше ничего серьезного не было. И мне ещё не семьдесят лет. Всего навсего двадцать восемь. А тебе ?
– Двадцать один. Скоро исполнится, - покраснел он, отчетливо вспомнив, что не только танцевал под "Берег мечты", но и приобретал свой первый сексуальный опыт, глядя на портрет полногрудой "дикарки", едва прикрытой куском леопардовой шкуры.
Пока они жевали сосиски со спагетти в дешевом кафе, Чак смотрел в рот кинозвезде. А когда в завершении скромной трапезы та небрежно звякнула ключами своего новенького "ягуара", Чак аж поперхнулся жидким кофе. И перевернул подобно герою "Ночного ковбоя", бутылку кетчупа себе на гульфик. Захохотав, звезда быстро прилепила к аварийному месту бумажную салфетку, а парень покраснел до корней волос. Ох, какая же это была свирепая краска! Чаки не умел быть смешным и жалким, тем более, что ладонь красотки, прижатая к брюкам, обнаружила явную заинтересованность кавалера к даме.
– Придется подвезти. Боюсь, на улице тебя арестуют - здесь не принято мазать красным гульфик. Только у террористов.
– Улыбнулась Дикси.
– У меня очень плохая гостиница, - соврал Чак, оставивший чемодан в камере хранения аэропорта.
– Я тоже живу далеко не шикарно. Но душ и горячая вода есть. Устроим хорошую постирушку.
Они покатили прямиком через центр Рима, любуясь вечным городом, как заезжие туристы. Дикси кое-что комментировала, а Чак вертел головой, не забыв положить ладонь на мое колено, да ещё сдвинуть повыше легкий подол.
Ладонь Чака под юбкой клеш оказалась горячей и вовсе не робкой, в отличие от её владельца. К тому же она лучше ориентировалась на местности, чем Дикси в географии итальянской столицы. Через полчаса они лежали в скрипучей кровати тесного номера. Отель звезды не поражал воображения. Зато при номере имелся душ и никто не колотил в стенку, если соседям вздумалось пошуметь. Здесь многие увлекались этим.
Чака никто не назвал бы в постели неумелым или безынициативным. Но прежде всего, он был жадным солдатиком, получившим короткую
А ещё через час Дикси поняла, что вновь встретила Ала. Только они перепутали время, поменявшись возрастом и опытностью - Алану Герту тогда было двадцать восемь и он знал о сексе все, а Дикси, Дикси была просто девчонкой.
Чарли оказался очень забавен. Простоватого мальчишку, млеющего перед недосягаемой кинодивой, поминутно оттеснял уверенный в своей силе мужчина, властно стремящийся к обладанию. Конечно же, Чак родился наглецом и победителем, но пока ещё лишь догадывался об этом.
Дикси рассматривала лежащего с закрытыми глазами парня, оценивая свое новое приобретение. Сильное тело смуглого брюнета, ещё не покрывшееся зрелой растительностью было прекрасно здоровой свежестью и точностью пропорций. Лицо из тех, что нравится кинокамере: подчеркнуто тяжелый подбородок, слегка приплюснутый нос боксера в сочетании с приметами ангельской красивости - пухлыми капризными губами, длинными женственными ресницами и живописными кудрями - создавали своеобразный "букет", называемый шармом.
– Порочный ангел. Мой порочный ангел, - чуть слышно шепнула Дикси, склонившись над дремлющим дружком. И поцеловала его в лоб, словно скрепляя печатью формулировку. Ресницы парня дрогнули. Не открывая глаз, Чак прижал Дикси к себе, спрятав лицо в горящей ложбинке тяжелой груди.
– Они у тебя настоящие ?
– пробормотал он, ловя губами соски.
– Я имею ввиду - это не силиконовые ?
Дикси рассмеялась :
– А разве ты ещё не понял ?
– Н-нет ...
– Чак изучающе помял нежные полушария.
– Раз ничего не понял, значит обмана нет.
– Потрясающе !
– Восхищенно сверкнул он глазами.
– Ты настоящая звезда ! Я думаю, у секс-бомбы все должно быть настоящим ...
– Чак облизал губы и задумался.
– Я ведь тоже гормоны не глотал - честно качал мышцы. Когда тренажеров не было - таскал камни.
– Сжав кулаки, он продемонстрировал мышцы торса.
– Но киношникам я не нравлюсь.
– Глупости, ты ещё ничего, в сущности не пробовал по настоящему.
... Над Римом сгущались поздние летние сумерки, а любовники и не подумали о расставании, не заметив пролетевшего времени. Лишь голод напоминал о приближающемся ужине. Бутылка кислого "рислинга", обнаруженная в холодильнике, была почти пуста. Разлив в простые стеклянные бокалы оставшееся вино, Чак вышел на балкон.
Его ноздри жадностью втянули дымно-сухой воздух большого города. Над крышами столпившихся домов поднимались, словно паря в вечернем воздухе, cветящиеся купола и шпили соборов, шумел и переливался глянцевым блеском бегущий в ущелье сверкающих витрин поток автомобилей.
Чак крепко сжал зубы, выпятив упрямый подбородок. Дикси видела его профиль, четко вырисовывающийся на чистейшей эмали зеленоватого небосклона. Обнаженное тело с бокалом в небрежно откинутой руке приняло позу статуи. Такими гордо-непреклонными, уверенно-задумчивыми, отливают из бронзы победивших героев.