Сладкий соблазн
Шрифт:
У морга стояли несколько машин, по двору бродили люди, наверное, дожидались, когда им можно будет забрать своих покойников, которых уже можно было получить, чтобы везти в последний раз домой, а затем – навсегда – на кладбище. Юлька поднялась по высоким каменным ступеням на первый этаж, разыскала небритого мужичка в белом халате не первой свежести, который заполнял какие-то бумажки и отдавал стоящим возле него удрученным родственникам покойных. У него она выяснила, что за привезенным ночью Георгием Милявским никто еще не приезжал, вскрытие произведено, причина
Он вопросительно посмотрел на Юльку, но та поспешила отказаться, сославшись на то, что не пришла еще машина с гробом и бригадой из похоронного агентства. Сама она сразу же вышла на улицу. Стоило ей представить Геру в гробу, как на нее накатывало какое-то непонятное отупение, она не могла понять, как может Герино тело, которое она еще совсем недавно обнимала, стать вдруг холодным и неподвижным. Юлька начинала тут же думать о своей смерти, и ей становилось физически плохо, начинало тошнить. Она не боялась смерти. Она просто ее не понимала.
Ей пришлось проторчать около морга часа полтора, прежде чем во двор въехал темно-вишневый «Мерседес», из которого вышла Леночка. Юлька порадовалась тому, что аналитические способности, пусть и в незначительном объеме, но все же у нее есть, и дала возможность Леночке выяснить в морге все, что той нужно было. Юлька хотела поговорить с ней спокойно.
Выйдя из здания морга и увидев Юльку, Леночка, как показалось Юльке, даже чему-то обрадовалась. Впрочем, по ее лицу это было едва заметно, можно было и ошибиться.
– Я жду тебя, – сообщила ей Юля. – Нам поговорить нужно.
– Да, – согласилась Леночка. – Нужно. Садись в машину.
– Нет, – покачала головой Юля. – Меня мутит от всего этого. Здесь рядом кафе есть, пойдем туда.
Леночка не стала возражать. Они вышли из двора морга, перешли на противоположную сторону и прошли еще полквартала. В сквере, посередине бульвара было неплохое открытое кафе, главным достоинством которого была густая крона деревьев, под которыми оно располагалось. Даже в самую сильную жару сидеть там было приятно.
Юля взяла бутылку минеральной воды, предложила Леночке, но та отказалась. Она достала сигареты и закурила. Юлька заметила, что она нервничает. Впрочем, для женщины, у которой вчера убили мужа и которая только что видела его лежащим в морге, это было естественно.
– Знаешь, – сказала Леночка, – я бы предпочла, чтобы он ушел к тебе. Одно дело думать: «Убила бы, гада!» – и совсем другое – видеть его убитым. Конечно, я его не любила, ну и что? Я никогда никого не любила и сейчас не люблю. Но я его и не ненавидела. Я никогда не хотела его смерти, даже когда он меня очень сильно раздражал.
– Слушай, – сказала Юлька, – я хочу извиниться перед тобой за тот разговор… Я была просто дура, что подозревала тебя. Прости.
Леночка почему-то от ее слов вздрогнула.
– Оставь это, – сказала она. – Забыли. Мне страшно иногда становится – столько смертей сразу вокруг меня – мама, отец, который
Юльке стало ее жалко. В самом деле – за несколько дней умерли все, кто находился рядом с этой женщиной! Случись такое с Юлькой, она бы задумалась. Случайно такие вещи не происходят…
– Ты знаешь, – сказала она. – Я тоже никогда и никого не любила. Может быть, я немного любила Геру… Хотя разве можно любить немного? Наверное, это было тоже так… мимолетное увлечение. При моей работе это случается иногда. Впрочем, я теперь потеряла работу.
– Из-за той статьи? – спросила Леночка. – Это он действительно о тебе написал?
– Да, – кивнула Юлька. – Вроде бы как обо мне. Но там нет ни слова правды. Он все наврал. Да и я никогда не говорила с ним о своей работе и не стала бы говорить! Он все выдумал. Ему заплатили, чтобы он написал эту статью. Его просто купили, и он написал. Но я не могла бы его за это убить, это ерунда, в которую даже милиция не верит. Хотя с меня взяли подписку о невыезде.
– Меня тоже такую бумажку заставили подписать, – сообщила Леночка, немало удивив Юльку. – Но я его тоже не убивала. Мне это не нужно было. Я его просто не замечала. Он был слабым, и его можно было только жалеть, а не любить или ненавидеть… А жалеть я не умею… Я верю, что ты к этому тоже не имеешь отношения.
– А кто мог это сделать? – спросила Юлька. – У тебя есть какие-то предположения?
Леночка как-то странно на нее посмотрела, словно хотела сказать, что ей известно имя убийцы, но не назвала этого имени, а лишь покачала головой и пробормотала:
– У него были враги, но его никто не стал бы убивать. Он обидел в Аксакове многих людей, но все они понимали, что он лишь пешка в чужой игре и, если убрать его, на его месте тут же возникнет следующий, точно такой же. Уберешь этого, появится еще один. Журналисты – это неистребимое племя! Всех не убьешь. Всегда найдется еще один, который захочет продавать свою способность сплетать слова в ловкие фразы. Если бы кто-то хотел отомстить газете, то убил бы того, кто заказывает материалы, кто платит деньги, кто определяет курс газеты, кто решает все главные вопросы в редакции. Но это, конечно, не Гера. Это учредитель. А убили почему-то Геру. Я не могу понять, кому это понадобилось?
– И никаких предположений? – спросила с угасающей надеждой Юлька.
– У меня – никаких! – не совсем ясно ответила Леночка и вновь посмотрела на Юлю как-то непонятно.
– Что значит – у тебя – никаких? – спросила Юлька. – А у кого они есть? У милиции, что ли?
Леночка покачала головой. Она еще раз внимательно и как-то оценивающе посмотрела на Юльку и полезла в сумочку.
– Вот, – сказала она, достав из сумочки сложенный вчетверо лист бумаги. – Это я нашла сегодня утром. Кто-то сунул его под дверь в прихожей.