Сладкий ужас
Шрифт:
С одной стороны сам факт их существования угрожал изменить судьбу человечества и поэтому представлял собой серьезный повод для уничтожения лаборатории.
Но с другой стороны воспоминание о пережитом наполняло меня сладким ужасом, и я не могла назвать это ощущение мучительным.
Кроме того, ни одно научное открытие, сколь бы чудовищным оно ни было, невозможно вычеркнуть из истории человечества. Открытие,
Наверное, спокойнее было бы жить в мире, где не существует ядерного оружия, но джинн, выпущенный из бутылки, уже никогда не может быть водворен туда обратно.
И эксперименты по клонированию человека, несмотря на все запреты, продолжают проводиться в секретных лабораториях всего мира. Во всяком случае, информация об этом частенько попадает на страницы газет.
Все эти мысли не давали мне покоя и в тот день, когда я прилетела в Москву, чтобы повидаться с Громом и отчитаться о проделанной работе. И мое любопытство было удовлетворено.
Мы встретились с ним поздно вечером, и не знаю, кто из нас выглядел более уставшим. Скорее всего Гром. Может быть, потому, что он значительно старше меня, и даже его некогда железное здоровье уже не в состоянии справиться с теми колоссальными нагрузками и постоянными стрессами, с которыми справлялось еще несколько лет назад. А может быть, нагрузки стали больше, или уровень ответственности вырос с образованием нового отдела?
Об этом можно только гадать, потому что рассчитывать на громовские откровения в этом плане не приходится. Он никого не подпускает к себе близко, во всяком случае, жаловаться не будет, как бы круто ему ни приходилось.
Он усадил меня к столу, угостил крепким чаем с вареньем и только после этого позволил доложить о проделанной работе.
Отчет не потребовал много времени, и через несколько минут я могла быть свободна, но Гром не торопился со мной расставаться. Видимо, был тот редкий случай, когда ему хотелось поговорить.
— Ты знаешь, — помолчав, сказал он, — что самое страшное в нашей работе? — И не дождавшись ответа, продолжил: — Ответственность. Мы должны порой решать такие проблемы, о которые сам черт голову сломит.
Оказалось, что он в этот день в основном занимался именно кавказской лабораторией. За эти две недели в Москве провели несколько экспериментов с привезенными мною препаратами,
— Ты сама-то что обо всем этом думаешь? — спросил меня Гром и внимательно слушал все то, что я говорила ему в течение десяти минут. Я воспользовалась случаем и высказала ему все свои сомнения.
Гром ни разу не перебил меня и только молча кивал головой, видимо, соглашаясь с моими аргументами.
— Так что же ты предлагаешь? — спросил он, когда я закончила.
— Не знаю, — честно призналась я.
— Вот и я не знаю, — вздохнул Гром. — Но тем не менее решение принято.
— И… какое же это решение? — спросила я, не очень надеясь на ответ.
Но Гром мне ответил.
— Результаты любого серьезного научного открытия зависят от того, в чьих руках оно находится. И чем серьезнее открытие, тем это важнее. А когда очень сильное средство попадает в руки «плохих парней», они тут же думают, как превратить его в оружие. Тем более таких «плохих парней», — он снова вздохнул, — которые мечтают о власти над миром.
— Власти над миром? — переспросила я.
— Похоже, что именно этого они добиваются, — ответил Гром. — И на этот раз у них появилось очень мощное средство для достижения этой безумной цели. Поэтому принято решение уничтожить лабораторию. И через несколько часов это будет сделано.
Нельзя сказать, что меня поразило это известие. Чего — то подобного я и ожидала. Но я все-таки не удержалась от вопроса:
— А нельзя ли использовать ее «в мирных целях»?
— А вот об этом пусть думают серьезные ученые, — ответил Гром и неожиданно усмехнулся. — Разумеется, под нашим контролем.
Мы допили чай и, прежде чем уйти, я задала последний вопрос:
— А что же случилось с Пострелом?
— Точно мы пока не знаем, но специалисты считают, что твоя версия вполне правдоподобна. Точнее мы надеемся узнать это от директора лаборатории…
— А разве… — от неожиданности я не находила слов.
Гром улыбнулся.
— Надеюсь, завтра утром он будет сидеть на твоем месте и давать показания, — сказал он и встал из — за стола, давая понять, что наш разговор закончен.