Сладкий яд
Шрифт:
– Покончила. Но отрицание, – я беру у нее бокал и, сделав большой глоток, возвращаю, – это единственное, что позволяет мне хоть как-то держаться с тех пор, как он прибыл. Ну все, давай готовить.
Я отправляю Элли накрывать на стол, а сама заканчиваю с готовкой. Не уверена, насколько вкусно это получится, но разве сложно сделать мясной соус и сварить спагетти? Как только выключается таймер, я сливаю воду и перекладываю пасту на блюдо. Начав искать оливковое масло, я внезапно чувствую у себя за спиной его. И застываю на месте в момент, когда мы соприкасаемся.
– А где Лоренс?
Я вздрагиваю,
– Мы… мы больше не вместе.
Медленно положив обе ладони поверх моих, он заключает меня в ловушку между своими руками.
– Что, уже надоела ему? – тянет он.
– Нет… – Я знаю, что должна развернуться и выйти, но не могу. Невозможно. Даже спустя столько времени чары Ронана по-прежнему воздействуют на меня. – Все не так. Я просто больше не могла продолжать. Я люб…
– Тихо. – Он толкает меня к столу, и его край впивается мне в живот. – Я не могу думать, когда я рядом с тобой, – шипит он.
– Мне столько всего нужно тебе объяснить…
– Что тебе от меня надо? – шепчет он хрипло мне в ухо. – Почему каждый раз, когда мне кажется, что я забыл тебя и все теперь хорошо, ты возвращаешься в мою жизнь и заново рушишь ее? Зачем ты напоминаешь о том, что мне недоступно?
Ругнувшись, он прижимается к моему горлу губами, ведет ими по шее, отчего по всему моему телу начинают бежать мурашки. Страх смешивается с возбуждением. Страсть с реальностью. Желание с острой потребностью.
Он проталкивается пальцами за пояс моих джинсов, за кромку белья. Находит меня.
– Но мне теперь наплевать. – Своими прикосновениями он начинает штурмовать все мои чувства, заставляя меня постанывать от удовольствия. – Всегда такая восприимчивая. На него ты реагируешь так же?
Безэмоциональность и холодность его голоса разрушает то гипнотическое воздействие, которое он оказывает на меня. Физически Ронан рядом со мной, ласкает, наказывает меня, в то время как его сердце во всем этом участия не принимает. Оттолкнувшись от стойки, я разворачиваюсь, и вот мы глядим друг на друга.
– Да что с тобой? – Чтобы остановить дрожь, я обнимаю себя за живот. Я чувствую себя такой грязной. – И что, черт побери, со мной?
Он хмыкает.
– Раньше ты не был настолько жесток, – пл'aчу я.
Смех сходит с его лица, сменяется тихой яростью, горящей в глазах. Он наклоняется так близко ко мне, что наше дыхание смешивается.
– Ты. Вот, что со мной. – Он поднимает руку. Хочет коснуться меня, но отдергивает обратно и сжимает в кулак. – Я хочу понять, как жить без тебя, – сердито бормочет с бурей в карих глазах. – Но, черт, никак не могу.
Я делаю шаг вперед и уже тянусь к нему…
– Ронан…
– Кажется, я видела, как он заходит на кухню… – очень громко говорит Элли, предупреждая нас о своем появлении.
Мы с Ронаном расходимся в разные стороны и в следующее мгновение видим, как на кухню заходят Элли и Рэйчел. Не в силах смотреть на них, я прошу себя извинить и, не оглядываясь, в спешке убегаю из комнаты.
–
Обернувшись, я вижу у дверного косяка Рэйчел, столь совершенную в кашемировой водолазке и кремовых брюках. Глядя на ее прекрасное лицо, я приказываю своему проклятому сердцу почувствовать хоть что-нибудь, но оно, как всегда оставаясь спокойным, молчит и не бьется.
– Да. – Я тушу сигарету и прислоняюсь к деревянным перилам. – Иди сюда, красавица.
– В доме так тихо. – Ступив на крыльцо, она приходит прямо в мои объятья и обхватывает руками мой торс. – Похоже, только мы с тобой не пошли после ужина в бар.
Я провожу рукой по ее спине. Она немного дрожит под моей лаской.
– Ты тоже хочешь пойти? Мы, наверное, еще успеем догнать их.
Покачав головой, Рэйчел трется щекой о мою грудь.
– От тебя так приятно пахнет.
Я целую ее в макушку и приказываю себе перестать думать о Блэр. Пошло оно к черту. Рэйчел заслуживает лучшего отношения.
После паузы Рэйчел произносит негромко:
– Нам было хорошо вместе, правда ведь?
Догадываясь, что она имеет в виду, я покрепче заворачиваю ее в объятья.
– Я думала, ты забыл ее, но ошиблась. Я не люблю тебя, Ронан, однако чувствую, что начинаю влюбляться. И потому ухожу. – Она мягко целует меня в щеку. – Я больше так не могу. Только не после развода.
– Рэйчел, прости.
– Не извиняйся. – Ее голос срывается. – Иначе это будет значит, что все, что у нас было, являлось ошибкой, а это не так. Это было прекрасно. – Она отпускает меня и, распрямив плечи, гладит меня по груди. – Как прекрасен ты сам.
Мои руки ложатся на ее бедра, сжимают мягкую плоть.
– Как же мне хотелось бы…
– Полюбить меня? – Она улыбается слабой, печальной улыбкой, которая не доходит до глаз. – Нет, мой прекрасный слепец… ты меня не полюбишь. Пока ты принадлежишь ей – нет.
Я стискиваю челюсти. Я ненавижу себя, потому что все это правда, и, как бы мне того ни хотелось, отрицать ее бесполезно. Мною владеет Блэр. Я думал, что могу выбирать, что могу заставить себя позабыть ее, жить без нее, но то был самообман. Все равно, что попросить солнце перестать вставать на рассвете. И тем не менее во мне продолжает свирепствовать, стирая остатки нежности к ней, всепоглощающая потребность причинить ей равнозначную боль. Желание голыми руками растерзать ее и попировать на ее крови – вот, что все это время питало меня и давало мне силы существовать. Потому что, если быть с собой честным, я отступился от своей наивной мечты пробиться самостоятельно и принял помощь Рэйчел и Карла исключительно из-за нее. За всеми моими выборами и решениями, которые привели меня в эту точку, стоит Блэр.
– Ронан… если ты любишь ее – а ты ее любишь, – то почему не пойдешь за ней?
Я отворачиваюсь от ее голубых глаз, которые, кажется, способны видеть сквозь любые возведенные мною барьеры.
– Я не могу.
Как объяснить, что моя жажда мести перевешивает мою никчемную любовь к женщине, которой эта любовь не нужна? Но это не имеет значения. Жизнь наконец-таки улыбнулась мне, поставив Блэр у меня на пути, и я заставлю ее заплатить.
Она заставляет меня снова посмотреть на себя.