Сладкое безумие (Глубокая, как река)
Шрифт:
– Если позволите, у меня есть предложение, сэр, – сказал Шелби, и генерал перестал метаться по комнате и прислушался. – Мне известно место, где можно достать несколько сотен ящиков ружей, бочек с порохом и зарядами.
– Не имеете ли вы случаем в виду Тейпль – склад, где этот зловредный пират Лафит нагло торгует товарами, награбленными во время налетов на мирные суда? – язвительно поинтересовался Джексон.
– Этот зловредный пират и его люди доблестно сражались плечом к плечу с нами против англичан. Именно Лафит передал нам достаточно боеприпасов, чтобы потеснить англичан. Почему вы не доверяете ему, сэр?
– Вы, полковник, служите
Сэмюэль не смог удержаться от улыбки и напомнил:
– В ответ Жан назначил вознаграждение в пять тысяч долларов за голову Клейборна. Губернатор, по-моему, оценил эту шутку.
– Черт возьми, Шелби! Ничего смешного в этом не вижу. Если в Луизиане правит закон, здесь не может быть места для пиратов и контрабандистов.
– Даже если их контрабандные пушки способны вооружить ваши войска, когда правительство не может поставить своей армии ни одного мушкета? – Шелби спорил без особой надежды на успех. Джексон был узколоб и видел только то, что хотел увидеть. Мало кто решался ему возражать, и он привык к беспрекословному послушанию.
Сидевшие за столом штабные офицеры тревожно переглядывались, наблюдая за стычкой Шелби и Джексона. Генерал изучающе посмотрел на полковника, немного подумал и сдался.
– Вы морочите мне голову уже очень долго и все пытаетесь убедить, что мне непременно нужно самому познакомиться с этим гаитянским бандитом. Ладно, будь по-вашему. Сейчас я отправляюсь на плантацию Маккарти инспектировать линию фронта. Приезжайте туда с Лафитом, и мы обсудим, как поступить с его незаконно добытым оружием.
В ответ Шелби коротко кивнул, стараясь скрыть удовлетворение. Черт побери, он одержал победу. То, что не удалось заставить сделать Клейборна и его приближенных, теперь сделает Джексон – встретится с Лафитом. Остается надеяться, что Жан произведет на генерала должное впечатление и тот позволит Лафиту участвовать в разработке стратегии и тактики военной кампании.
И Сэмюэль четко отдал честь со словами:
– Слушаюсь, сэр! Месье Лафит и я будем на месте, генерал.
Покинув штаб Джексона, Шелби быстро пошел по Ройял-стрит. Времени у него было в обрез, а сделать предстояло очень многое. Город находился в осаде, и Сэмюэль участвовал в боях буквально со дня прибытия в Новый Орлеан с документами от Жана Лафита. Шелби постепенно сумел склонить губернатора к мысли, что предводителю пиратов можно доверять, но советники Клейборна придерживались иного мнения, как и Джексон. Но теперь все должно перемениться к лучшему.
Сейчас англичане были уже в пяти милях от Нового Орлеана, и его жители затаились за плотно закрытыми дверьми, опасаясь, что их любимый город постигнет судьба Вашингтона, который красные мундиры в августе спалили дотла.
Шелби не знал, можно ли поручиться за безопасность жителей Нового Орлеана, но те, кто предпочел переждать войну за городом, несомненно, находились в еще худшем положении. Именно поэтому полковник хотел позаботиться об Оливии, и его тревога возросла, когда он узнал, что она овдовела и поселилась в одиночестве в загородном поместье.
Правда, Новый Версаль стоял особняком в дальнем конце Байю-Бьенвеню, в стороне от пути, по которому, по мнению Джексона, будет наступать британский генерал Пэкинхэм. Кроме того, у майора Виллера, ближайшего соседа Оливии, под началом находился отряд луизианской
Его обуревали противоречивые эмоции, когда он вспоминал об Оливии, и до сих пор не мог в них разобраться. Какой-то частью души – безусловно, самой неразумной – ему, как видно, суждено было любить Оливию вечно. Но она-то его давно разлюбила, он это знал. Встреча с Оливией не сулила ничего, кроме новых мук, но Шелби уже смирился с этим и дал себе слово повидать Оливию до отъезда из Нового Орлеана, как только будут отброшены английские войска – если только американцам удастся одержать победу.
На всякий случай Сэмюэль даже принял свои меры для защиты Оливии. Он попросил Лафита снарядить несколько надежных людей и поручить им наблюдение за Новым Версалем. При малейшем намеке на опасность пираты должны были поставить в известность своего предводителя. Если нужно, Шелби был готов сам отправиться в Байю-Бьенвеню и перевезти Оливию в город, как бы отчаянно она ни сопротивлялась.
По правде говоря, Сэмюэль сильно сомневался, чтобы англичане представляли опасность для Оливии. Ее покойный муж был испанским офицером, проходил службу в Пенсаколе, ныне занятой войсками Англии, союзницы Испании. «В руках врага она будет в большей безопасности, чем под моей защитой», – невесело подумал полковник.
Боль из-за измены Оливии не стихла и сейчас, спустя три года, а только превратилась из острой муки в постоянную смутную тоску. Сэмюэль не был уверен, сумеет ли не выдать своих чувств при новом свидании с неверной возлюбленной, и поэтому откладывал визит в Новый Версаль, успокаивая себя мыслью, что Оливия доказала свою способность выжить при любых обстоятельствах. Если уж дикие звери и краснокожие не причинили ей вреда, то и с англичанами как-нибудь обойдется.
Так размышлял Сэмюэль, пока шел по Ройял-стрит от штаба генерала Джексона к гостинице «Ла Марин», где обосновался Жан Лафит. Шелби успел высоко оценить мудрого и остроумного креола, хранившего верность выбранной им родине даже после того, как американская флотилия под командованием этого недоумка Паттерсона сровняла с землей прибежище Лафита на острове Баратария. Разумеется, Паттерсону не дано было знать, что Жана предупредили и он переправил в другое место больше чем на миллион долларов добра, прежде чем доблестный адмирал приблизился к острову.
Сэмюэль вошел в кафе, где обычно собирались пираты, и постоял у порога, выжидая, пока глаза привыкнут к полутьме; вскоре он увидел Лафита, которого легко было опознать по крашеным рыжим волосам. Высокий и статный лидер пиратов был безупречно одет и держался с большим чувством собственного достоинства. Завидев полковника, он жестом пригласил его пройти в отдельный кабинет в задней части помещения.
– Ты выглядишь, как всегда, прекрасно, – сказал Шелби, пожимая тонкую сильную руку, и присел за стол.
– Настоящий джентльмен не может выглядеть оборванцем даже во время войны, – улыбнулся в ответ Лафит. Он налил в стакан вина из личных запасов, придвинул к Шелби и сразу перешел к делу: – Моя разведка донесла, что Пэкинхэм собирает силы для наступления всего в шестистах ярдах от позиций Джексона у канала Родерика. У англичан двадцать крупнокалиберных орудий, с восемнадцати– и двадцатичетырехфунтовыми снарядами.
– А у нас всего двенадцать, да и меньшего калибра, хотя есть одна пушка с тридцатидвухфунтовыми. – Шелби задумчиво потер подбородок.