Сладкое искушение

Уайтлоу Стелла

Слабое утешение… Слова деда ничуть не успокоили ее.

Кире никак не удавалось избавиться от навязчивых воспоминаний о губах Джайлза, о его жадных поцелуях, о широкой, сильной груди, к которой она совсем недавно прижималась… Она тряхнула головой, но наваждение не исчезло. Прошло так мало времени, а она уже соскучилась о нем! Может, единственный человек, способный сейчас утешить ее, — этот старик, чьи глаза выражают такое сострадание и участие? Участие… А собственно, почему вдруг у него пробудились к ней теплые чувства? Ведь он совсем ее не знает.

—

Благодарю вас, — пробормотала Кира, — горячая ванна мне действительно очень нужна. Спасибо, что приехали за мной. Сама бы я ни за что отсюда не выбралась.

— Глупости, девочка, ты прекрасно со всем справляешься. Безрассудство иногда творит истинные чудеса. Как говорится, кто не рискует… — Он снова усмехнулся, но, помогая Кире забраться в джип, нахмурился: — А ты опять хромаешь.

— Наверное, подхватила ночью легкий насморк…

— При чем тут насморк, я о ноге?..

— Нет-нет, все в порядке, уверяю вас.

— Мне не составило особого труда найти тебя, — сообщил старик. — И все благодаря твоему умению общаться с людьми, голубушка. Ты произвела на них хорошее впечатление. Все фермеры в один голос расхваливают юную леди из Англии, тронутую их бедами. А вести на нашем острове разлетаются быстро. Все только и делают, что судачат по телефону. Джайлз — хе-хе! — спит и видит, как бы ввести лимитирующий тариф на телефонные переговоры. Обожает устанавливать свои правила и законы.

С листьев пальм и олеандров, переливаясь на солнце, падали последние капли… Все кругом дышало свежестью и чистотой. Однако Кира заметила и разрушения, причиненные ливнем: то тут, то там на глаза попадались курятники, расплющенные грязевыми потоками, кое-где полег тростник на плантациях, дождь затопил деревянные лачуги. Теперь девушка поняла, что в этих местах нужно возводить дома из кирпича или бетона. Не зря здесь их ставят высоко над поверхностью земли и на крепких сваях.

Миновав церковь Святого Андрея, Бенджамен поравнялся с Маунт-Хиллаби, самой высокой точкой Барбадоса, и притормозил.

— На этой горе находится Холл-Вуд Тернера, последние девственные леса на острове. Кое-какие деревья вымахали аж до тридцати метров! Дикие виноградники, испанские дубы, рожковые деревья, красные кедры, пальмы… Потрясающее зрелище! Тебе нужно обязательно взглянуть на это буйство красок и изобилие плодов. Как-нибудь отвезу тебя туда, если не возражаешь.

— Напротив, буду весьма признательна.

Когда они свернули на шоссе, Бенджамен прибавил скорость. Вскоре показался и поворот на Фиттс-Хаус. При виде розового замка Киру пронзило странное чувство, будто она наконец возвращается домой. Окна закрывала колышущаяся листва, и на мгновение девушке почудилось, будто в доме кто-то есть.

Бенджамен проводил Киру в просторную ванную комнату, где стояла старомодная мраморная ванна на изогнутых ножках. Подав ей махровые полотенца, явно смущенный старик удалился.

Оставшись одна, она снова ощутила пустоту в душе. Глаза ее наполнились слезами. Отвернув краны, она села на край ванны и, опустив

ноги в воду, разделась. Потом Кира опустилась в воду и закрыла глаза, стараясь взять себя в руки.

«Нет, так дело не пойдет, нервы совсем расшалились. Что же со мной происходит? Стоило освободиться от призраков Брюса и Дженни, как всеми моими мыслями завладел Джайлз!»

Как сквозь сон, девушка услышала, что кто-то принес ее чемодан и поставил возле двери. Вытершись, она втащила чемодан в ванную комнату и вынула первое, что попалось под руку, — джинсы и тенниску. Не все ли равно, что надеть?

Однако, увидев себя в запотевшем зеркале, Кира поняла, что в таком виде нельзя спускаться — она смахивала на жертву кораблекрушения. Кира вымыла лицо холодной водой, пригладила волосы и вышла.

Внизу, в большой прохладной кухне, где все тоже дышало стариной, старик уже приготовил для нее завтрак. В углу дребезжал допотопный холодильник, на полках стояли потемневшие от времени кастрюли и сковородки. В доме, как заметила Кира, было много антиквариата, но на кухню Бенджамен не потратил лишнего.

На старые синие фарфоровые тарелки старик положил омлет с беконом и плодами хлебного дерева. Эмалированный кофейник кипел на плите. Джош принес из булочной еще теплый хлеб.

— Надеюсь, ты согласишься позавтракать на кухне? — спросил Бенджамен, раскладывая приборы. — Я, видишь ли, несколько отвык пользоваться столовой. Для одного человека она слишком велика.

Кира опустилась на стул:

— Здесь чудесно.

— Завтрак с очаровательной молодой дамой — вот что по-настоящему чудесно! — улыбнулся Бенджамен. — Я-то уж думал, что такое для меня уже недоступно.

«Надо поскорее раскрыть карты, — подумала девушка. — Не может же он ухаживать за собственной внучкой! Да, но как выбрать подходящий момент?»

— Разве у вас нет экономки или прислуги? — спросила она. — Кажется, во время совещания я видела здесь какую-то женщину.

— А, это Джесси… Она до сих пор работает на меня, но теперь приходит всего пару раз в неделю. Джесси появилась у нас еще при жизни моей жены Долли. — Старик сообщил об этом совершенно спокойно. — Но сейчас Джесси мне не нужна. Я с удовольствием сам хожу по магазинам, покупаю продукты и готовлю себе. Не хочу, чтобы какая-нибудь женщина вертелась под ногами и командовала в доме. Я слишком долго жил один и привык к одиночеству.

Последнюю фразу старик произнес с явным напряжением. Кира отметила, что он впервые упомянул при ней имя жены, но решила не задавать вопросов. Между тем Бенджамен, положив себе омлет, молча уставился на девушку. Однако, как выяснилось, он ждал, что она скажет по поводу угощения.

— Ну как тебе? Я имею в виду жареные плоды хлебного дерева. По мне, так ничто на свете не может сравниться с ними. Господь Бог знал, что делает, создавая это дерево.

Кира согласилась — они и правда были восхитительны. Сегодня ей почему-то совсем не хотелось есть, но, не желая обидеть радушного хозяина, она принялась за еду.