Сладкое королевство
Шрифт:
Корчу гримасу — что-то между согласием с его словами и непониманием.
— Это понимать как да? — ухмыляется, и замечаю, что взгляд у мужчины грустный-прегрустный, как у побитого щенка.
Так и тянет пожалеть, что меня удерживает от этого заведомо опрометчивого поступка, не знаю. Твёрдо стою на одном месте, стискиваю кулаки, но решаю, что разумнее в этой ситуации сделать ноги:
— Прости, пожалуйста, — бурчу и даю дёру по лестнице вниз, слышу как Леонид выругивается, а следом дверь хлопает.
Вот это встреча
— Дура! — обругиваю себя, не успев из подъезда выйти. — Торт! — тяжело вздыхаю и топаю обратно, ещё разок опозорюсь, торт для сестры забрать надо.
— Пап, кто она? — слышу голос старшей девочки из открытой двери, и замираю на лестнице.
— Никто, Саш, угомони сестёр, я сейчас вернусь.
Леонид поворачивается, и мы сталкиваемся взглядами.
— Я кондитер, — говорю с явной обидой и тяну руки к коробке.
— Твою...
— Свою, мою не надо, — стискиваю зубы и, выхватив торт, собираюсь уйти.
— Прости, это не то, что ты подумала, — хватает за плечо, а я делаю самую большую глупость — с разворота впечатываю пощёчину.
Всё бы ничего, да торт здоровенный получился. Не удерживаю, и летит всё это чудо на штаны мужчины. Коробка всмятку, и только сейчас понимаю, что торт распаковывали, иначе не открылась бы коробка.
Ахаю, закрывая рот руками — плакал мой подарок на день рождения Оксаны. Осматриваю Леонида с головы до ног и бесконтрольно с ноткой истерии начинаю смеяться.
— Полегчало? — бурчит.
— Немного, только теперь снова ехать домой и делать торт, — киваю и даже улыбаюсь. — Твоё счастье, что он нужен мне только вечером, а дома есть всё, чтобы приготовить такой же.
— Я оплачу.
— В качестве моральной компенсации за худшую ночь в моей жизни? — хмыкаю.
— Да ты тоже не секс-дива, знаешь ли, — смотрит с укором, похоже, перестаралась я.
— У меня хоть резинка нашлась, — парирую, последнее слово должно быть за мной, зря, что ли, столько лет в адвокатах ходила?
— Видимо, с истёкшим сроком годности, лет так десять назад, — корчит гримасу, а у меня лицо вытягивается, что это за заявление. — Один порвался, второй жутко-неудобный.
«И тоже порвался», — заканчиваю в голове и еле сдерживаюсь, чтобы не сказать ему, что у него мог быть ещё один ребёнок.
— И вообще, я двадцать лет на свиданки не бегал, да ещё и с незнакомками, — задирает глаза, будто размышляет, — с незнакомками вообще никогда не был.
— Может, хватит на весь подъезд препираться о своих резинках и их качестве? — в дверях квартиры стоит Саша и смотрит на нас с укором. — Вас прекрасно дома слышно... — не договаривает и, не закрывая двери, уходит в комнату.
Что-то увлеклась я с обвинениями, забыла, что стоим в общественном месте, что за дверью дети, даже не услышала, как эта самая дверь открылась. Хлопаю глазами как кукла.
— Зайди, пожалуйста, в квартиру, — командирским голосом
Опустив голову, подчиняюсь. Дела, может, у меня и хорошо идут, но отказываться от оплаты, не могу себе позволить, я помещение хочу арендовать, а туда ещё и оборудование закупать. Короче, раз сам предложил...
Снимаю обувь, стоя в темноте, пока Леонид ушёл куда-то вглубь квартиры, а в коридор Майя выбегает:
— Папа уговорил тебя остаться? — улыбается девочка, вытирая слезинки. — Вот, — лихо откуда-то снизу шкафа достаёт женские тапочки, — гости у нас тапочки надевают.
— Спасибо большое, — не решаюсь обидеть малышку, так что натягиваю тапки, которые на мне болтаются.
— Пошли, — тянет куда-то, не сопротивляюсь. — Ты чай пьёшь или кофе? Бабушка не обидится, если я торт сейчас нарежу, — тараторит, не хуже моей сестрицы, да ещё и детский говор, пойди разбери, о чём она. — Я кофе не умею делать, а Ди умеет. Я позову её, — смотрит выжидающе.
— Не надо, — мотаю головой. — Я недолго, меня ждут уже.
— Невежливо отказываться от торта в гостях.
— Эм, — присаживаюсь на корточки перед девочкой, — я не гость. Я кондитер, — неловко улыбаюсь, — ты знаешь, кто такой кондитер?
— Нет, — заявляет и на пятках разворачивается в сторону кухни. — Если ты не останешься, я обижусь.
Ухмыляюсь, вот шантажистка. А старшие где?
— Я делаю торты на праздники маленьким девочкам, — улыбаюсь, — но сама их не ем. Это моя работа.
Мимо меня проходит Леонид, футболку надел, надо же. Кидает быстрый взгляд на мои ноги и задирает бровь, увидев тапочки — хмыкает и уходит. Надеюсь, это обувь не его умершей жены? Холод по позвоночнику ползёт до самого крестца, будто огромную сосульку приложили к спине. Я не то чтобы верю в духов, но не хотелось бы повстречаться с ревнивой супругой, почившей раньше времени.
— Лучше выпей чаю, иначе Майя от тебя не отстанет, — почти шепчет за моей спиной насмешливый голос Леонида.
— Угу, — резко киваю и, прокашлявшись, иду на кухню.
Ничего особенного, обычная кухня в панельном доме, разве что больше моей квадрата на три. Выглядит кошмарно захламлённой и грязной, а малышка усиленно готовит чай. Таскает по кухне табурет и достаёт из шкафов чайные пакетики, кружки и сладости.
— Тебе помочь? — не знаю, куда деться, более неловкой ситуации в моей жизни ещё не было.
— Я уже большая, сама дотягиваюсь, — лезет и выуживает какую-то этажерку, а потом деловито, закусив губку, раскладывает печенье и конфеты.
Присаживаюсь на краешек кухонного диванчика и продолжаю лицезреть запущенное помещение — боль любой хозяйки, здесь нет места, даже чтобы хлеб нарезать. Как они живут? Видно, что Леониду непривычно за домом ухаживать. И справляется он, мягко говоря, отвратно.