Сладкое очарование

Баст Аня

Это не был ее последний поцелуй с Ронаном, и при этом это не был ее последний поцелуй в жизни. Тем не менее, прикасаясь пальцами к губам, даже сейчас, она помнила его первое прикосновение губ. У них был бурный роман, хотя они никогда не спали вместе. В Суде сплетничали об этом, и даже королева обратила на это внимание. Королева Силии наконец–то спросила Ронана о его намерениях относительно Беллы и дала ему свое благословение, если он решит сделать Белле предложение. Вот тогда Ронан и заявил перед всем Судом, что он расстается с ней. Без малейшего сожаления.

Любимая

минуту назад и публично брошенная в другую. Сердце Беллы было разбито. Его отказ от нее был оскорбительным, но это ее сердце было разбито, что сделало ее буквально больной. Что еще хуже, все эти годы она должна была жить с ним в суде. Она стала мастером увиливания от него, пока она не решила, что ее гордость не позволяла ей так себя вести. Время от времени, когда они сталкивались с друг другом в коридорах, они просто здоровались и перекидывались ничего незначащими фразами. Она пыталась построить стены между ним и собой. Но у нее никогда не получалось. Совсем.

Ронан вышел из ванной в одном полотенце обернутым вокруг бедер. Капли воды еще стекали по груди, его темные волосы были зачесаны назад, открывая красивое, рельефное лицо. Белла села на подушки и откашлялась. Еще не придумали такой ткани, которая могла бы прикрыть этого человека. Мышцы на его руках начинали вздуваться, каждый раз, когда он проводил ими по гладкой и золотистой груди. Она знала, что это лишь примитивные порывы к совокуплению, которые заставляли ее реагировать на все, мышцы и силу. Эта сила притягивала ее и хотелось облизать его всего. И вообще все это пустяки, что это же был Ронан. Но все равно. Она все еще возилась с покрывалом, как Ронан присел на край кровати, ближе к ней.

— Я не стану снимать полотенце, я клянусь.

Гнев раскаленной лавой пронесся по венам. Она посмотрела на него.

— Для меня, это не имеет значения. Ты даже можешь бросить его. Видишь, меня это не волнует.

— Хорошо. — Он снял полотенце, и она отвернулась, но не раньше, чем она успела полюбоваться узкими бедрами и длинным большим членом.

— Ты покраснела, Белла. Я думал тебе все равно.

— Дану, Ронан. — Она прочистила свое горло и отвела взгляд на противоположную стену. Лучше сменить тему и

по — быстрее. На любую. Да какую угодно, другую.

— Скажи мне, на что похож Ансилийский суд?

— Суд Ансилии? — Он натянул штаны, застегнул молнию и прошелся полотенцем по влажным волосам.

— Я же рассказывал тебе о Черной башне.

— Расскажи мне снова.

Он пожал плечами. — Там опасно, но не так ужасно, как может казаться. Летняя королева любит демонизировать Ансилию. Но это правда, что там живут темные феи. Они могут быть жестокими и брутальными, но это не абсолютное зло, как считает большинство силийцев. Королева Силии сама не менее темная, чем многие из фей, которые живут в Черной башне.

Белла была не согласна. Магия Силийской королевы, была темной по своей природе, у нее было желание проливать кровь, которое она достаточно часто демонстрировала в течении жизни, но она не пользовалась ей для непосредственного для причинения вреда. Она могла отнять жизнь, только

защищая свою или Суда, и темная сторона ее силы не передавалась ее наследникам. Это был закон и граница власти королевы.

— Но, что бы быть Ансилийцем — нужно любить проливать кровь. Нужно быть способным убить с помощью магии. Ты не любишь убивать, и именно поэтому, ты в Силии.

— Нет, ты неправа. — Он покачал головой. — Я пришел в Розовую башню из–за тебя, а не по какой–то другой причине, Белла. Если бы я не встретил тебя, я все еще жил бы в Черной.

Она отвернулась от него, ее челюсти сомкнулись. Это правильно. Тогда почему он бросил ее и разбил ей сердце?

Он бросил полотенце на кровать. — Моя магия темная, и я могу произносить заклинания, которые будут отнимать чью–то жизнь. Она — это то, что позволяет мне находиться в Ансилийском суде. У меня есть способность убивать с помощью магии, но нет желания. — Он делал паузу, а затем сказал мягко. — В суде Летней Королевы Силийцев, на много больше, чем с Ансилийской кровью. Ее пристальный взгляд проследовал вверх, по нему. Она умела проливать кровь, с помощью магии. Знал ли он, что–то об этом? Знал ли Ронан, что она была Ансилийкой? — Как много Силийцев передавали по наследству ДНК Ансилийцев? Это невозможно. Двоих, я еще могла бы представить. А именно себя и Эйслин.

Он пристально посмотрел на нее, и это заставляло ее нервничать.

— Существует достаточно много связей между Силийцами и Ансилийцами, на много больше, чем ты себе могла представить. Этот секрет считается постыдным в Розовой башне, но не в Черной.

Исследуя одеяло на кровати, она облизала губы. Если то, что сказал Ронан было правдой, то их всех кормили абсолютной ложью, относительно темных фей. Даже если бы это было возможно, что Силийцы преобладали, то другие, такие как они, с Эйслин оказывались в затруднительном положении, и она жалела, что ее так тянет к темной силе. Так же, как ей было жаль, что ее все еще привлекает Ронан.

Справившись с эмоциями, так что лицо ничего не выражало, она сказала: — Возможно, в один прекрасный день я увижу ее, Черную башню, я имею ввиду.

— Нет. — Ронан покачал головой, и начал одевать рубашку. На мгновение Белле стало грустно, что она не видит его груди. — Все не так плохо, как ты думаешь, Белла, но если у меня и есть что сказать об этом, то, что ты никогда сама этого не узнаешь.

Она посмотрела на него снизу вверх. — Почему? Думаешь, что не смогу справиться?

— Ты можешь справиться со всем, но Черная башня слишком опасна для тех, кто не вырос в ней.

— Так что же защитит меня?

— Ты еще не догадалась, Белл?

Их пристальные взгляды, пересеклись на мгновение, пока она не попятилась и вскочила с матраца. — Я собираюсь в ванную.

Она медленно обошла вокруг кровати и направилась в ванную, что бы умыться и снять лишнюю одежду, которая не мешала бы спать. Когда она вышла, Ронан лежал на полу, втиснувшись между стеной и кроватью. Она не собиралась думать, на сколько это было неудобно. Он был тем, кто создал эту ситуацию, в конце концов, не она.