Сладкое Забвение
Шрифт:
— Такая чертовски мокрая, — прорычал он.
Он втянул сосок в рот, а затем скользнул двумя пальцами глубоко внутрь меня. Горячее, сладкое давление наполнило меня, угрожая переполнить, когда он коснулся меня пальцами. Быстро, а потом лениво. Снова и снова.
Возможно, мне следовало смутиться, что я была такой мокрой, что комната наполнилась звуками его пальцев, толкающихся в меня, внутрь и наружу. Но моя кожа была достаточно горячей, будто меня облили керосином, а потом подожгли
— Боже... — простонала я, впиваясь ногтями в его плечи. Я была так близка, так близка. — Господи, пожалуйста.
Он прошелся по каждому сантиметру моей груди, целуя ее так же, как целовал бы мой рот: губами, языком и зубами. Его пальцы выскользнули из меня, притягивая влагу к моему клитору, и когда он вошел обратно, это было все.
Давление превратилось в покалывание и пламя. Мои вены горели, как линия пороха, стреляя пламенем света позади моих глаз. Дрожь пробежала по моему телу, словно три рюмки ликера влились прямо в кровь, прежде чем распространилось томное тепло.
Когда я кончила, то поняла, что у меня подкосились ноги, и я села ему на бедро. Я еще не успела открыть глаза, когда его губы и глубокий шепот коснулись моего уха.
— Иисус, ты самая горячая штучка, которую я когда-либо видел.
Удовлетворение, все еще мерцающее оранжевым сиянием, капало мне в грудь, как протекающий кран.
— Спасибо, — выдохнула я, мои щеки вспыхнули так, что могли бы вспыхнуть от прикосновения.
Его рука выскользнула с моих шортиков, и я вздрогнула от потери контакта.
Его глаза были тяжелыми, черный цвет опьянял. Его большой палец коснулся моих губ, его слова были грубыми, будто он не говорил некоторое время.
— Не за что.
Он оставил влажную полоску на моих губах, и я знала, что это была я. Я провела языком по нижней губе и слизнула это.
Его взгляд вспыхнул.
— Ложись на кровать.
Это было требование, его ленивое настроение превратилось в жесткое, что заставило мое сердце заколотиться о грудь.
Я отстранилась от него и забралась на кровать. Мне казалось, что я лежу на облаке Нико, устроившись на спине. Оно было слишком мягким для него, но пахло им: теплым виски, сандаловым деревом и безымянным ароматом, который ассоциировался у меня со сладким искушением и опасностью.
Не сводя с меня пристального взгляда, он стянул с себя спортивные штаны, и мои щеки потеплели, хотя он все еще был в боксерах, таких же черных, как и его рукав. Я сглотнула, взглянув на его напряженную эрекцию сквозь ткань. Предвкушение пробудилось к жизни между моих ног. Он был таким твердым, и это была самая сексуальная вещь, которую я когда-либо видела.
Мое тело было вялым, податливым и все еще находилось на вершине оргазма, но когда этот мужчина наблюдал за мной, ходя вокруг кровати с изменчивой темнотой в его взгляде, мой
Мурашки побежали по моей коже, когда кондиционер включился с новой силой. Он открыл ящик тумбочки, достал презерватив и бросил его. Мой живот напрягся, и удивленный звук вырвался из меня, когда он схватил меня за лодыжку и дернул к краю кровати.
— Эти чертовы шорты, — процедил он сквозь зубы, хватаясь за пояс и стягивая их с моих ног вместе со стрингами.
Какая-то манипулятивная часть меня точно знала, что он имел в виду. Шорты напоминали нижнее белье, и я могла бы носить их перед ним, когда он был еще моим будущим шурином.
Он сбросил мою одежду на пол позади себя.
— Ты пыталась меня трахнуть, Елена?
Оргазм с таким же успехом мог стать сывороткой правды, потому что я выдохнула:
— Да.
Он схватил меня за бедра, раздвинул их и тихо выругался. Его взгляд метнулся к моему лицу, застывая.
— С кем еще ты трахаешься?
Эти слова ударили меня в живот, и каждая капля похоти стала кислой. Он все еще думал, что я шлюха, и вот я лежу с раздвинутыми ногами для него? С яростным взглядом я вырвала свои бедра из его хватки и встала.
— Трахни себя, Николас.
Его глаза сузились.
— Я лучше трахну тебя.
— Очень жаль, — огрызнулась я, протискиваясь мимо него.
Я не успела сделать и шага, как его рука обвилась вокруг моей талии, мои ноги оторвались от пола, и он швырнул меня на кровать. Воздух со свистом вырвался из меня, и в нем вспыхнуло раздражение.
— Я не кукла, которой ты можешь швыряться, и я не буду заниматься с тобой сексом.
Он забрался на кровать и встал на колени между моих ног.
— Никто ничего не говорил о сексе, — протянул он.
Мне было неприятно признавать это, но мое тело обожало его голос и отзывалось на него теплом повсюду. Я была такой слабой.
— Нико...
— Платонически.
Я запнулась.
— Что?
У меня вырвался вздох, когда он провел мозолистыми ладонями по моим бедрам, раздвигая их.
— Когда ты хочешь, чтобы я остановился, ты говоришь «платонически».
Это слово только напомнило мне о том, как не по-платонически я хотела быть с ним.
Его пальцы сжались на внутренней стороне моих бедер, когда между нами прошло две напряженные секунды. И когда я не сказала ни слова, его глаза потемнели так, что я могла увидеть его почерневшую душу. Он опустился на живот, и предвкушение затрепетало и вспыхнуло в каждом нервном окончании.
Я нерешительно вздохнула:
— Подожди.
Но мне следовало бы поберечь дыхание. Это было неподходящее слово, и хотя я не хотела выглядеть глупо, я не желала говорить больше «платонически». Я оперлась на руки, наблюдая за ним, и когда он прижался лицом к моим бедрам и вдохнул, моя голова откинулась назад.