Сладкое зло
Шрифт:
Я полагала, что, ослабив свой эмоциональный щит, испытаю облегчение, но почувствовала себя только еще больше незащищенной, и мне абсолютно не понравился тот взгляд, которым искоса одарил меня отец, осмотрев мою ауру.
Я пыталась не думать о Кайдене, но это еще больше приковывало мои мысли к нему.
Отец потер переносицу. Полагаю, он не считал, что насыщено-розовая пылкая любовь имела что-то общее с эмоциональным гардеробом его дочери. Но он ничего не сказал —только издал сдавленный
—Засеки время. Ты должна внимательно следить за временем, когда пьешь. У тебя есть часы? —я покачала головой, тогда он снял свои и бросил их мне.
—Сегодня воспользуйся этими, но потом сразу же обзаведись своими собственными. Сейчас 3 часа 25 минут. Подними рюмку. —Мы оба подняли наши стопки. —Выпей все до конца. Зараз. Не пытайся тянуть или делать несколько маленьких глотков. И не вздумай выплевывать.
—Поняла. Нет проблем. Я могу это сделать.
Жидкость была чистой, как вода.
Легкомысленная бравада захлестнула меня с головой, когда я, следуя его словам, поднесла стопку к губам и одним движением отправила жидкость в горло.
—Ах-х!
Все мое лицо, рот и горло обожгло горячим пламенем, пока жидкость растекалась по всему организму.
Я закашлялась, сплевывая, после чего ударила ладонями по столу.
Мой отец рассмеялся и хлопнул меня по спине.
Я прерывисто выдохнула, не в силах совладать с отвращением, написанным на всем моем лице.
—Молодец, постаралась не выплюнуть, —похвалил он.
—Это было ужасно! Зачем кому-то намеренно это пить?
И тут тепло, разлившееся по венам, захлестнуло меня и понесло куда-то на своих мягких убаюкивающих волнах. Тепло зародилось сначала в груди, потом перешло ниже к животу и дальше уже распространилось по всему телу.
—Ох.
—Приятно, м-м? —спросил он, но на этот раз уже без улыбки.
Он внимательно изучал меня, пока я смотрела на ром, а потом выше, на стойку, где выстроилась батарея других бутылок, ожидавших своей очереди.
—К концу ночи, ты больше не будешь морщиться. Ты скорее всего будешь недовольна, когда я скажу тебе остановиться, но мне необходимо, чтобы ты сама научилась распознавать тот момент, когда дополнительная порция спиртного может затопить твое сознание. Только ты сама можешь конролировать себя, детка. Сегодня ночью я буду свистеть, когда тебе необходимо придержать коней и остановиться. Поняла?
—Да, поняла. Но… мне интересно. М-м, мы будем точно также тренироваться и с наркотиками?
—Ты никогда не будешь употреблять наркотики, Анна. Никогда.
В его голосе звучала убийственная уверенность.
—Я вообще не планирую, чтобы ты работала, но тебе необходимо иметь базисные навыки, на случай непредвиденных обстоятельств.
Я кивнула, и он нахмурился. Видимо, я согласилась с излишним энтузиазмом.
Понадобилось девять часов, две пиццы, одна схватка, три приступа тошноты, миллион свистков, тонна закуски, бесчисленное количество напитков… и мы выяснили, что я могла пить по одной порции каждые восемнадцать минут, или три захода в течение часа.
Определенно, не больше.
Даже учитывая способность моего тела сжигать алкоголь, я относилась, как считал мой отец, к категории "легковесов" или "дешевых свиданий".
Если я начну употреблять алкоголь на регулярной основе, сопротивляемость моего организма значительно повысится, но пока что мы строго придерживались рассчитанного графика.
Я вызубрила рецепты всех наиболее популярных коктейлей.
Я поняла, что ненавидела любое крепкое спиртное, кроме текилы. Меня можно было, определенно, называть текила-девушкой.
От вина у меня сводило желудок.
И только пиво являлось моим единственным беспроигрышным вариантом.
Вскоре последовала еще одна небольшая стычка между Пэтти и Джоном Греем, когда моя приемная мать вышла к нам, чтобы приготовить ужин.
Она расстроилась, когда он стал настаивать на том, чтобы заказать пиццу, вместо того, чтобы готовить.
Кухня выглядела так, словно подверглась нашествию врагов. Да и пицца для нас с Пэтти являлась роскошью, которую мы себе никогда не могли позволить.
Когда он высказал подозрение, что она противится его предложению только чтобы потешить собственную гордость, она скрестила руки на груди и с надутым видом заявила, чтобы он не стеснялся и скорее заказывал свою "паршивую" пиццу.
Их глупые пререкания вызвали у меня бурю нетрезвого веселья, но как только я начала хихикать, Пэтти неодобрительно сузила глаза и наградила меня таким взглядом, что мне сразу же перехотелось.
Весь вечер отец задавал мне много вопросов о моей жизни.
Он хотел знать каждую мелочь о Джее и о тех четырех Нефах, с которыми мне довелось познакомиться.
Особенно его заинтересовала история Копано.
—Никогда бы не подумал, что у Алоцера есть слабое место. Наводит на размышления…
—Забавно, да? —пробормотала я, с трудом ворочая языком. —Большинство людей стараются скрыть свои плохие поступки, а Князьям приходится скрывать хорошие.
Во время моего последнего приступа тошноты, когда я была в ванной, отец принес бардовую сумку из багажника арендованной машины.
На ней до сих пор были ярлычки.
—Для вас, девочки.
Он примостил сумку на диване между мной и Пэтти.