Сладкоречивый незнакомец
Шрифт:
— Чудесный осенний день…
— В Техасе нет осени. — Я потянулась за кусочком хлеба с крупинками базилика, впечатанными в него.
— Ты в отпуске. Там осень.
— Я сама или с Дэйном? — поинтересовалась я, макая краешек хлебца в крошечное блюдечко с оливковым маслом.
— Ты с парнем. Но это не Дэйн.
— Дэйн не является частью моего прекрасного дня?
Джек медленно покачал головой, глядя на меня.
— Новый парень.
Откусив кусочек плотного, вкусного хлеба, я решила посмеяться над ним.
— А где я и тот новый парень проводим
— В Новой Англии. Вероятно, Нью-Гемпшир.
Заинтригованная, я размышляла над этой идеей.
— Я никогда не была настолько далеко на севере.
— Вы остановились в старом отеле с верандами, и канделябрами, и садами.
— Это звучит хорошо, — признала я.
— Ты и этот парень едете в горы, чтобы взглянуть на цвет листьев, и вы нашли маленький городок, где проходит фестиваль ремесел. Вы останавливаетесь и покупаете пару пыльных старых книг, кучу сделанных в ручную рождественских украшений, и бутылку настоящего кленового сиропа. Вы возвращаетесь в отель и немного спите, с открытыми окнами.
— Ему это нравится?
— Обычно нет. Но для тебя он сделает исключение.
— Мне нравится этот парень. Так что происходит, когда мы проснемся?
— Вы одеваетесь на ужин и спускаетесь в ресторан. За столиком рядом с вашим сидит пожилая пара, которая, кажется, жената, уже по меньшей мере, лет пятьдесят. Ты и этот парень по очереди пытаетесь угадать секрет такого долгого брака. Он говорит, что для этого нужно много великолепного секса. Ты говоришь, что можно так долго быть с тем, кто заставляет тебя смеяться каждый день. Он говорит, что может и то, и другое.
Я не могла не улыбнуться.
— Он очень уверен в себе, не так ли?
— Да, но тебе это нравится в нем. После ужина, вы оба танцуете под живую оркестровую музыку.
— Он умеет танцевать?
Джек кивнул.
— Мать заставила его брать уроки, когда он был в начальной школе.
Я автоматически откусила еще хлеба, и спокойно жевала. Но внутри, я чувствовала себя пораженной, полной неожиданной тоски. И я поняла проблему: никто из моих знакомых не устроил бы такой день для меня.
Этот мужчина, подумала я, мог бы разбить мне сердце.
— Это забавно, — легко заявила я, занимаясь Люком, переставляя грузовичок. — Ладно, что сказал Готтлер? Или ты разговаривал с его секретарем? У нас будет встреча?
Джек улыбнулся при резкой смене темы.
— В пятницу утром. Я разговаривал с его секретарем. Когда я упомянул о сохранении договоренностей, она попыталась переключить меня на другой отдел. Поэтому я решил, что это личный вопрос, и я мог бы присоединиться к церкви.
Я скептически посмотрела на него.
— Марк Готтлер согласится лично встретиться с тобой, в надежде, что ты присоединишься к пастве?
— Разумеется, так он и поступит. Я публичный грешник с громадным количеством денег. Меня захочет любая церковь.
Я рассмеялась.
— А ты разве уже не принадлежишь к одной?
Джек покачал головой.
— Мои родители были из двух разных церквей, поэтому меня растили как баптиста и методиста. В результате,
— Я — агностик, — поведала я ему. — Я бы стала атеисткой, но я верю в двойные ставки.
— Мне самому нравятся маленькие церкви.
Я бросила на него невинный взгляд.
— Ты имеешь в виду, что находящиеся на ста семидесяти пяти тысячах квадратных футов телестудии с гигантскими плазменными экранами с современными звуковыми и осветительными системами не заставляют тебя чувствовать себя ближе к Богу?
— Я не уверен, что мне стоит приводить такую маленькую язычницу, как ты, в «Вечную Истину».
— Могу поспорить, что вела жизнь целомудреннее твоей.
— Во-первых, дорогуша, это не говорит ни о чем. Во-вторых, переход на высший духовный уровень похож на повышение уровня кредитования. Ты получаешь больше очков за греховность и последующее раскаяние, чем при отсутствии подобной истории вообще.
Потянувшись к Люку, я поиграла с одной из его ножек, одетых в носочки.
— Ради этого ребенка, — сказала я, — я сделаю все, даже прыгну в фонтан для Крещения.
— Я буду иметь это в виду при заключении сделки, — сказал Джек. — Тем временем, составь список необходимого для Тары, и мы посмотрим, сможем ли сунуть его Готтлеру в пятницу.
Братство «Вечной Истины» располагало собственным вебсайтом и страничкой в Википедии. Главный Пастор, Ной Кардифф, был привлекательным мужчиной лет сорока, с женой и пятью детьми. Его жена, Анжелика, была стройной, привлекательной женщиной, носившей столько теней на глазах, что ими можно было бы покрыть крышу трейлера. Почти сразу стало ясно, что «Вечная Истина» напоминала скорее империю, чем церковь. Вообще-то, в «Хьюстон Кроникл» о ней говорилось как о «гигантской церкви», которая владела небольшой флотилией личных самолетов, взлетно-посадочной полосой и недвижимостью, включающей особняки, спортивные площадки, и собственную редакторскую компанию. Я была поражена, когда узнала, что у «Вечной Истины» есть собственное месторождение нефти и газа, которой управляет дочерняя компания «Этернити Петрол Инкорпорейтид». В церкви работали пятьсот человек, и был совет директоров в составе двенадцати человек, пятеро из которых были родственниками Кардиффа.
Я не смогла найти видео роликов Марка Готтлера на YouTube, но нашла несколько с Ноем Кардиффом. Он был харизматичным и очаровательным, иногда шутя на свой счет, уверяя свою мировую паству, что их Создатель хранит для них все только хорошее. Он выглядел как ангел, с темными волосами, светлой кожей и голубыми глазами. Вообще-то, просмотр этого видеоролика с YouTube заставил меня почувствовать себя так хорошо, что если бы сейчас мимо проносили тарелку для пожертвований, я бы бросила в нее двадцать баксов. И если Кардифф произвел такой эффект на женщину-агностика, то нечего было и говорить о том, какое пожертвование он мог получить от истинно верующего.