Сладость обольщения
Шрифт:
Принесли шампанское. Куин жестом велел официанту удалиться и стал сам наполнять бокалы. Челси подумала, что он все это подстроил заранее: уединенный столик, рядом с которым не было официантов, ожидающих заказа, и вдруг откуда-то взявшееся шампанское. Он собирается убаюкать ее своими речами, заставить расслабиться с помощью шампанского лучшей марки и довериться ему. Поистине работа мастера, с тревогой подумала Челси и ледяным голосом сказала:
— Если вы не собираетесь обсуждать дела, связанные с нашим агентством, то что я скажу Майлзу завтра утром? — Сжав сумочку своими тонкими пальцами, она стала отодвигаться
Жесткие Дальцы, словно наручники, обхватили ее запястье, заставляя сесть.
— К черту Робартеса вместе с вашим агентством. Почему вы никак не хотите признать, что я привез вас сюда совсем не для рекламных дел!
Челси не могла заставить себя посмотреть ему прямо в глаза — и смутить Куина своим пристальным взглядом, как подсказывало ей какое-то инстинктивное чувство.
Нужно было солгать ему, сказав, что он не прав. Но ведь она знала, что прав. Он отпустил ее руку, и она машинально потерла покрасневшую кожу. Или иметь с ним дело можно, лишь оставаясь честной?
— Расскажите, какой была реакция ваших родителей на сообщение о нашей так называемой помолвке?
Этот между прочим заданный вопрос удивил ее и снял напряжение. Если уж она решила быть с ним абсолютно честной, пожалуй, можно начать. Она не идеализировала свое детство, оно сделало ее такой, какая она есть, — больше всего заинтересованной в карьере и продвижении по службе.
Рассеянно потягивая восхитительное холодное вино, Челси сухо ответила:
— Очень сомневаюсь, помнят ли они мое имя, так что пресса может писать что угодно. — Она увидела, как сверкнули его глаза, а в уголке рта залегла морщинка. Ей стало неловко за свои резкие слова, и она извинилась:
— Простите за некоторое преувеличение, но я ничего не слышала об отце уже двенадцать лет. Мне было четырнадцать, а Джоанни двенадцать, когда родители окончательно расстались и он уехал.
— Джоанни — это ваша сестра? И вы обе ничего о нем не знаете? Челси кивнула.
— Ничего.
Он долил в бокал шампанского и, держа его за ножку, стал крутить в пальцах, наблюдая, как поднимаются вверх пузырьки. Его голос прозвучал мягко и сочувственно, когда он спросил:
— Вы скучаете по отцу? Вас сильно ранил его уход?
Ей хотелось спросить, что значит «сильно», но она передумала и честно призналась:
— Нет. Думаю даже, мы почувствовали облегчение. По крайней мере прекратились ужасные ссоры и мы знали, что мама постоянно будет с нами, своими изменами отец вынуждал ее уходить из дома. Через несколько дней она возвращалась, но, проснувшись утром, мы никогда не знали, дома ли она.
— А ваша мать — как она восприняла его уход?
Челси пожала плечами.
— Много плакала. Но она из тех женщин, что не могут обходиться без мужчины, даже если он никудышный. Такой женщине обязательно нужна пара. — Челси искоса взглянула на Куина. — Они не могут жить самостоятельно.
— Не то что вы, — мягко вставил Куин, слегка улыбнувшись, и, не дожидаясь подтверждения, спросил:
— А где она сейчас? Вы ведь хотели сказать, что ни один из ваших родителей не интересуется вами.
Незаметный жест Куина, и на столе появилась еда: вареные креветки под соусом. Откуда он мог знать, что это одно из ее любимых кушаний — нежная мякоть, сдобренная густым
— Выплакавшись, мама начала возвращаться к жизни. Мы с Джоанни вытерпели трех разных «дядей». Но когда мне исполнился двадцать один год, мама заявила, что уезжает. Мы продали дом в Степни 8 , а вырученную сумму поделили между Джоанни и мной. Мама наконец повстречала обожающего ее итальянца. Вито — вдовец и, судя по всему, очень богат. Я видела его только раз, он маленького роста, полный и почти лысый.
Челси подцепила вилкой последнюю креветку, стараясь никак не показать, насколько ей отвратительно то, о чем она говорит. Ее мать все еще была красива и охотно продала себя дородному любовнику, который с радостью возложил все заботы о ней на свои жирные плечи.
8
Рабочий район в Лондоне.
— Он любит путешествовать, и мама ездит с ним. — Челси вытерла рот светло-серой, в тон скатерти, салфеткой. — Последний раз я узнала о ее местопребывании шесть месяцев назад, получив наспех написанную открытку из Сиднея. Кажется, замужняя дочь Вито живет в Австралии.
— Значит, вы вступили в жизнь, полная решимости быть совершенно непохожей на свою цепкую маму, — заметил Куин почти про себя, наполняя ее пустой бокал.
Челси заметила, что он пил умеренно, в то время как она опустошила почти всю бутылку. Она совсем не чувствовала опьянения, а лишь расслабилась и могла говорить о вещах, о которых всегда молчала. И все же она не в такой степени забылась, чтобы сказать ему и о том, что она не только самостоятельно устраивала свою жизнь, но еще искала встречи с любимым человеком, с которым можно было бы соединить свою судьбу. Поэтому она кивнула, соглашаясь с Куином, и принялась за восхитительную землянику, поставленную перед ней.
— Так или иначе, но вам досталось. Нельзя же допустить, чтобы родители загубили вашу жизнь, — твердо произнес Куин.
При этих словах Челси от негодования застыла, не донеся ложку до рта. Медленно положив ложку, она сухо заметила:
— Загубили? Если я сознательно браку предпочла карьеру, почему это должно означать, что я загубила свою жизнь?
И зачем ей понадобилось все ему выкладывать!
До сих пор она ни с кем так не откровенничала, не любила этого и теперь очень сожалела, что не ушла раньше, как собиралась. Как и все мужчины, он считал, что у каждой нормальной женщины должен быть мужчина и к тому же занимать основное место в ее жизни.
Челси натянуто продолжала:
— Удачная карьера, как и брак, может принести удовлетворение. Карьера даже больше!
— Я не говорил о браке, — сказал он с легкой улыбкой, и Челси захотелось ударить его. — Между партнерами могут быть иные отношения, и тоже приносящие удовлетворение. Не все мужчины такие, как ваш отец.
С Челси было достаточно. Он снова вернулся к своему любимому предмету, и теперь надо дать ему понять, что она не собирается обсуждать подобное.