Сладостное пробуждение
Шрифт:
— И все же, мне кажется, вам немного больно.
— Да, больно, — признался Эндрю.
— И все из-за вашего собственного понятия о гордости?
— Так она рассказала вам?
— Нет, но пока я еще достаточно догадлива.
— Вы должны понять причины, по которым я так поступаю, Клер.
Она улыбнулась.
— О, я все понимаю, Эндрю. Но гордости нечего делать рядом с любовью.
Они услышали, как Сабрина спускается по лестнице, и Эндрю, поклонившись Клер, простился.
Гуляя по парку,
— Вы вообще что-нибудь едите и когда-нибудь спите, Брина? — мягко поинтересовался он.
— Я что действительно так ужасно выгляжу? — пытаясь взять небрежный, насмешливый тон, произнесла Сабрина.
— Не пытайтесь обмануть меня, дорогая… Мне кажется, это испытание подействовало на вас сильнее, чем на Клер.
— Пожалуйста, Эндрю, не будьте так добры со мной, — дрожащим от слез голосом прошептала Сабрина, — или я не выдержу больше. А мне надо хоть как-то держаться ради Клер.
— Клер хорошо держится… Сегодня утром она выглядела значительно лучше, чем все это время. Как будто ей предстоит что-то крайне важное…
— Наверное, она всего лишь хотела, чтобы мы побыли немного вместе, поэтому и выпроводила нас из дома, — с улыбкой сказала Сабрина.
Они шли по большой аллее, ведущей ко входу в парк. Движение было довольно оживленным, и Эндрю приходилось быть настороже, оберегая Сабрину от проходивших экипажей. Они молчали.
Только оказавшись в самом парке, на одной из боковых аллей, Эндрю произнес:
— С тех пор, как прошло лето, мы с вами впервые вместе.
— Да, вы весьма успешно все это время держались на расстоянии. И, пожалуйста, не напоминайте мне о моей глупости, сказанной тогда.
— А вы знаете, что привело ко мне Джайлза в тог вечер? Он приходил поговорить о Клер. Кажется, у них возникли проблемы…
— Да, я знаю… Все началось замечательно… Но потом что-то произошло, и они больше не… между ними возникло какое-то отчуждение.
— Джайлз сказал мне, что Клер обвинила его в неспособности любить ту женщину, которой она стала, и нежелании принять тот фактор жизни, который меняет многих… А как вы думаете, Сабрина?
— Считаю, она права… — задумчиво произнесла она. — У нас у всех сложилось определенное представление о Клер, не так ли? Но нам с вами удалось понять и принять перемены, произошедшие с ней. А Джайлзу, который любил ее все эти годы, оказалось легче не замечать ее изменений и не признавать их.
— Да, любовь по-разному ослепляет людей, — тихо сказал Эндрю.
Сабрина промолчала.
— Да, это так… — наконец произнесла она, удивляясь, что этот разговор происходит именно здесь, в парке.
— Например, — сухо продолжал он, — я привык видеть в вас сильную порывистую женщину с ясной головой, умеющую трезво мыслить…
— Сумасбродку? Девушку-сорванца?
— Думаю, именно это я и хотел всегда видеть в вас… За это я вас и люблю.
Сердце Сабрины остановилось.
— Еще в детстве вы всегда являлись противоположностью Джайлза. Но моя любовь к бесшабашной девочке превратилась в настоящую болезнь ко взрослой женщине, которой вы стали.
Они перешли на соседнюю тропинку, и Эндрю, взяв ее за руку, провел немного дальше, к спуску с возвышенности.
— Ну, вот… Это здесь, — произнес он, когда они подошли к маленькой, обитой кованым железом скамейке.
Повернувшись к Сабрине, Эндрю продолжил:
— Даже когда вы попросили меня жениться на вас…
— Но я никогда не просила вас об этом, Эндрю…
— И все же, дорогая, — улыбаясь ей самой очаровательной улыбкой, сказал он, — я понял, что попал в тяжелейшую для меня ситуацию. Кроме того, я…
— Знаю… Младший сын, — насмешливо вздыая, произнесла Сабрина.
— Самый младший. Вам уже известно, что я уже очень долго люблю вас, но приучил себя смотреть на это как бы со стороны, не думать об этом…
— Вижу, — тихо отозвалась Сабрина. — И ничего не изменилось, Эндрю?
Она крепко сжимала свои руки, чтобы унять нервную дрожь.
— Думаю, ничего…
Никогда в жизни Сабрина не испытывала такой пустоты и такого отчаяния.
— Но я вижу, — продолжал Эндрю, — что многое изменилось вокруг… Теперь начинаю замечать, как нужен вам… Раньше этого не было.
В одно мгновение дверца души распахнулась и Сабрина почувствовала возвращение, как будто вырвалась из адского обжигающего пламени.
— Возможно, мне просто не удавалось проявить свое внимание, Эндрю.
Она вся трепетала, дрожала с головы до ног. Сказалось сумасшедшее напряжение последних дней и сознание огромных перемен в ее жизни.
— Мы с Джайлзом говорили не только о его семейных отношениях, Сабрина. Он сказал, что с радостью принял бы меня в качестве своего родственника. И добавил немного о моей гордости и глупости… В чем и вы обвиняли меня.
Говоря эти слова, Эндрю почувствовал, как ее бьет лихорадочная дрожь, и, отбросив все сомнения, обнял и прижал к себе девушку.
Прошло несколько минут… Тепло, исходившее от его рук и тела, проникло в нее, и она прямо-таки услышала, как ослабевает напряжение и уходит тяжесть с души.
— Надеюсь, ваше предложение еще не утратило своей силы, Сабрина, — нежно беря ее за подбородок, сказал Эндрю.
— Я не делала вам никакого предложения…
— Тогда придется сделать мне, — мягко улыбаясь, проговорил он. — Сабрина, вы будете моей женой?
— Вы любите меня, Эндрю?
— А разве я вам об этом не говорил?
— За последние несколько минут ни разу…
— Я люблю вас, Сабрина Уиттон.
— И я люблю вас, Эндрю Мор, — прошептала она, поднимая к нему лицо и закрывая глаза. Он нежно поцеловал ее.