Слава, любовь и скандалы
Шрифт:
В Лионе они нашли маленький отель, отлично поужинали за мизерные деньги и отправились в свои комнаты, измученные, с обветренными лицами. На следующий день они ехали вдоль величественной Роны, непредсказуемой и быстрой реки, проезжали через деревушки, чьи названия напоминали список вин. Они проехали от Лиона до Баланса, а потом от Оранжа до Авиньона. Там они наконец пересекли реку и поздно ночью остановились около дверей маленького пансиона в Вильнев-лез-Авиньон, где Мистраль бывал однажды еще студентом университета.
Мадам Бле купила пансион у одного фермера. Собственно, здание
Мне придется найти путеводитель по этим местам, — сказала Кейт на следующее утро после позднего завтрака.
— Зачем?
— Мы ехали с такой скоростью, что я чувствую себя потерявшейся в пространстве. Я даже не представляю, что находится к востоку или к западу отсюда, но я ощущаю аромат истории, и мне не хотелось бы оставаться невежественной.
— Аромат истории? — Мистраль поднял кустистые брови, изображая изумление.
— Ради бога, Жюльен, прекрати. Здесь же множество руин, церквей, музеев и всего такого, что мы должны увидеть. Перестань так на меня смотреть! Разве плохо, что я хочу узнать что-то новое? Мы проделали путь от Парижа почти до Средиземного моря за два дня, и я хочу знать, почему ты выбрал именно это место из всей Франции, чтобы остановиться.
— А разве книга объяснит тебе это?
— Почему бы и нет? Мы же не можем просто так бродить по округе?
— Отчего же?
— Нет, мы, конечно, можем гулять просто так, но наверняка что-нибудь пропустим, — упрямилась Кейт.
— Ты можешь прочитать десяток книг и провести здесь десяток лет и все равно пропустишь что-нибудь замечательное, расположившееся прямо под самым твоим очень американским носом. Почему бы тебе просто не расслабиться и не посмотреть по сторонам? Я приехал именно для этого — просто смотреть, и все.
Кейт промолчала. Хотя ее любовь к порядку не терпела прогулок по окрестностям без путеводителя, на который можно было сослаться и с которым можно было бы свериться, но ей не хотелось спорить с Жюльеном по пустякам.
Весь этот день и следующий они гуляли по Вильнев-лез-Авиньону, узнавая город, выстроенный в четырнадцатом веке, когда папа переехал из Рима в Авиньон. Священнослужители устроились в Вильневе, и там вырос суетливый город с великолепным монастырем и величественным фортом, от которого остались лишь квадратные, сонные, благоухающие площади и несколько узких улочек, где еще можно было найти камни епископских дворцов.
На третий день они направились на восток, мимо Авиньона, к богатой фруктовой долине Апт, расположенной между двумя горными массивами. К югу от долины стояла гора
В далекие времена люди жили в этих укрепленных деревнях, и враги, проходившие по дороге внизу, не видели их. Многие сотни лет жители сражались с тиранами с севера, а теперь в этих охваченных дремой, крошечных деревушках вдоль узеньких улочек столпились дома серые и бледно-охряные, увитые виноградом, стоящие в тени серебристых оливковых деревьев, а по стенам ползли причудливые, цвета коралла цветы, которые местные жители называли «пальчиками фей». По ночам над деревушками поднимался туман. Как говорили, это были призраки некогда живших здесь протестантов, безжалостно вырезанных во времена религиозных войн. Теперь под мирным небом здесь жили те, чье благосостояние зависело от маленьких, но процветающих ферм в долине Апт.
Мистраль был очень возбужден. Никогда раньше он не забирался так высоко в горы. Отсюда он сумел разглядеть какую-то особенную ферму в долине Апт. И вот он уже тащил вниз по тропе упирающуюся Кейт, чтобы снова сесть в машину и снова мчаться в долину Апт и искать ту самую ферму.
Каждая большая ферма В Провансе представляла собой собрание каменных строений, выстроенных вокруг двора с невероятным количеством каких-то переходов, башенок, арок. Все крыши оказывались на разной высоте.
— В мире нет более прекрасного места, — объявил Мистраль Кейт, после того как они три дня подряд проездили по горам и фермам, возвращаясь в Вильнев только к ужину.
— Достаточно ли ты видел, чтобы судить беспристрастно? — не удержалась от едкого замечания Кейт.
— Есть очевидные вещи. Что можно еще просить у природы, Кейт, как не эти горы, эту землю, это небо, эти деревья и эти камни? Я был прав, что вернулся сюда. В Париже я забыл, что такое горизонт, я забыл, что такое зелень. Ничто на земле, Кейт, не бывает таким зеленым, как лист винограда, когда на него падает послеполуденное солнце.
Кейт еще ни разу не видела Мистраля таким довольным. Казалось, все его существо переполняет свет Прованса.
Да она и сама чувствовала себя иначе. Дни, проведенные на свежем воздухе, пропахшем вереском, розмарином и тмином, заставили ее забыть об утонченности. Острые черты ее лица, которое она обычно покрывала тонким слоем пудры, смягчились и загорели, и оно стало казаться круглее, мягче, теплее. Тонкие губы, на которых больше не было привычной ярко-красной помады, выглядели полнее и мягче на фоне порозовевших щек и белоснежного лба, на который падали пепельно-белокурые легкие пряди. Ими играл ветер, и Кейт забыла о правильном проборе, перестала надевать шляпу, позволяя волосам ложиться так, как им заблагорассудится. И эта новая небрежность только подчеркнула совершенство ее лица. Оказавшись в деревне, она уже не выглядела так неприступно, и никак не старше своих двадцати трех лет.