Слава, любовь и скандалы
Шрифт:
— Что ж, моя потрясающая карьера в качестве содержанки требует слишком многого. Еще До того, как она началась. Если у меня нет достойной одежды, чтобы пойти и заказать приличествующие моему новому положению наряды, так как же я смогу переехать в отель «Лотти»? Может быть, мне сказать месье Пату, что я жертва кораблекрушения и потеряла все? Или попытаться убедить мадемуазель Шанель, что меня украли цыгане, нарядили в эти лохмотья, а потом отпустили, не причинив больше никакого вреда? Как люди умудряются покупать одежду у кутюрье, если они никогда раньше не шили ее на
Маги уселась на пол по-турецки, скрестив голые ноги, и упрямо уперлась подбородком о ладони.
— Сегодня утром все казалось таким простым, а теперь мне даже думать ни о чем не хочется. Год назад ты учила меня без смущения выпрыгивать из одежды, а теперь хочешь заковать меня в корсет! Мне придется сказать Перри, что мы остаемся здесь, а его лакей, его гардероб и его бизнес пусть проваливают ко всем чертям! Если я не нравлюсь ему такой, какая есть, что ж, ничего не попишешь. Во всем виноваты корсеты.
— Ладно, ладно, — торопливо прервала ее Пола. — Все проблемы можно решить. Успокойся, малышка. Надо все хорошенько продумать и спланировать, как и любое важное событие в жизни. Мы начнем с нижнего белья. Все должно быть новым. На улице Сент-Оноре есть магазинчик, им управляют три эмигрантки из России, все титулованные дамы. Они умеют хранить секреты, все понимают и очень быстро работают. Они специализируются именно на таких случаях, как твой…
— Что? Я уже стала «случаем»? — с возмущением перебила ее Маги.
— На данный момент при сложившейся ситуации, да, — как ни в чем не бывало парировала Пола и продолжала: — Если они сегодня получат заказ, а я объясню, насколько срочно это тебе нужно, то через неделю ты получишь изысканное белье. Что касается туфель, то есть один замечательный итальянский мастер. Я с ним знакома. Когда заказываешь обувь, о белье можно не думать, так что к нему мы отправимся завтра же.
— Я бы могла обойтись туфлями от Рауля…
— Туфли по восемьдесят франков? — Пола посмотрела на нее с ужасом.
— Но именно их я носила прежде, и ты никогда мне ничего не говорила.
— Забудь о том, что тебе приходилось делать раньше. Разве ты не хочешь, чтобы Перри тобой гордился?
— Он и так мной гордится, — мечтательно ответила Маги, играя рыжими прядями, упавшими ей на лицо. Ее романтические представления о жизни содержанки превратились в дым, не устояв перед практичностью Полы. Теперь будущее представлялось ей чем-то вроде скучной службы. Бесконечные примерки, дни, потраченные на походы от одного мастера к другому, корсеты и все такое прочее, чтобы она могла произвести впечатление на продавщиц, которые все равно будут смотреть сквозь нее. Маги заранее ненавидела продавщиц.
Но тут вдруг память услужливо представила ее мысленному взору Кейт Браунинг. Маги вспомнила, как выглядела молодая американка в день своего первого визита в студию Мистраля. Она выглядела такой уверенной в себе в одеянии из прохладного белого шелка ручной работы. Кейт Браунинг в чистейших белоснежных перчатках, всегда выглядевшая такой стильной, умеющая держать себя в руках. Пожалуй, никто не
Маги вскочила как ужаленная, напугав Полу.
— А как насчет перчаток? — поинтересовалась она, хватая Полу за плечи и тряся ее как грушу. — Глупая женщина, неужели ты забыла, что ни одна уважающая себя дама не появляется на улице без перчаток? Как я могу начать новую жизнь без шести дюжин перчаток, потому что я не намерена надевать каждую пару больше одного раза?
Она отпустила Полу и закружилась по комнате, подбирая то там, то сям чулок, просматривая его на свет, пока не нашла целую пару. Все остальные Маги выкинула в мусорную корзину.
— Двенадцать дюжин пар шелковых чулок я должна получить до обеда! Затем отправимся к русским аристократкам. Мне не терпится заказать себе белье: шелковое, нежное, с аппликациями из кружев, крепдешин цвета персика, пояс, подвязки и бюстгальтеры, чтобы мои сиськи казались еще красивее, бледно-зеленые, цвета лаванды и мокко панталончики, ночные рубашки из красного шифона… Что еще? Китайские пижамы! Но никаких корсетов!
Маги запыхавшись остановилась перед крошечным зеркалом, которое она когда-то повесила над раковиной, и принялась внимательно изучать свое лицо. Она заложила волосы за уши, потом подняла вверх и закрутила узлом на макушке и медленно покачала головой, недовольная собой.
— Мне необходима стрижка.
— Разумеется. Иначе ты не сможешь носить модные шляпки.
— Да, да. Без модной шляпки ни одна уважающая себя продавщица не позволит мне даже переступить порог салона. Теперь скажи мне вот что, Пола. Следует ли мне сначала немного подстричь волосы и потом отправиться к Антуану, или Антуан снизойдет и будет заниматься моими волосами в их нынешнем плачевном состоянии?
Пола вытаращила глаза. Антуан был самым известным мастером по прическам в мире. Двадцать лет назад он придумал стрижку, и великая актриса Ева Лавальер согласилась пожертвовать своими волосами. Эксперимент потребовал от мастера такого нервного напряжения, что он не повторял ничего подобного в течение следующих шести лет. Теперь Антуан безраздельно царил в собственном салоне на улице Дидье, в день открытия которого он дал бал для тысячи четырехсот человек, и все приглашенные дамы были одеты в белое. Каждая женщина во Франции мечтала доверить свою голову его рукам.
— Антуан? — еле слышно с уважением выдохнула Пола.
— Ну разумеется, — ответила Маги. — Ему хватит одного взгляда, и он сразу поймет, что я достойна его ножниц, хотя я была бедной и временно не имею пристойного нижнего белья.
— Как же ты сумеешь записаться к нему?
— Я просто пойду в салон. Неужели Антуан устоит перед искушением остричь такие волосы?
— Едва ли, — сказала Пола.
Антуан славился своей импульсивностью. Совсем недавно он заплатил пять тысяч франков на благотворительном аукционе за единственную перчатку собственной клиентки, поэтессы виконтессы Мари-Лоры Ноайльской.