Слава, любовь и скандалы
Шрифт:
— Я никогда не считала драгоценности вложением денег, — тихо ответила Маги. Она постаралась прогнать воспоминания о веселых завтраках в саду отеля «Ритц» и походы по ювелирным магазинам в поисках чего-нибудь блестящего и забавного. Пусть она была дурочкой, но Перри покупал ей все, что она хотела.
— Леди, леди, разве вы не знали, что драгоценности становятся вложением только в том случае, если вы не собираетесь продавать их ближайшие лет пятьдесят? Да и тогда понадобится везение. Я говорю о том, чтобы вы могли получить почти столько, сколько за них заплатили. Но это относится только к крупным камням очень высокого качества, очень чистым. Лучше рубин в два
— Но посмотрите на дизайн, на работу! — рассердилась Маги. Неужели все ее сокровища бесполезны? Этот человек, вероятно, пытается обокрасть ее.
— Это ничего не значит. Когда вы продаете украшения на вес, как melee, учитывается только вес камней и металла, из которого изготовлена оправа.
Маги насторожилась, услышав французское слово, а ювелир продолжал:
— Видите ли, в моем сейфе наверху полно камней без оправы, точно такого же размера, как в ваших безделушках. Возможно, они не так хороши, как эти, но тоже приличного качества. Я не могу предложить вам ничего, кроме небольшой суммы, весьма далекой от той цены, за которую вы покупали эти вещи. Сколько труда придется потратить на все эти ваши «забавные» штучки, чтобы вынуть камни. Впрочем, я все равно не могу их купить, потому что мой бизнес основывается на спросе и предложении, а после краха на бирже спроса на драгоценности нет. — Клейн кивком указал на жемчуг Маги. — Ведь ваше колье стоило целое состояние, верно? Но теперь японцы научились выращивать жемчуг, так что… — Он печально вздохнул, оглядывая кучку блестящих украшений, которые невозможно было продать.
— Вы употребили французское слово melee, но оно означает борьбу, схватку. При чем тут это?
— Ювелиры переводят это как «лом». То есть речь идет о драгоценностях, которые идут на переделку и оцениваются исключительно по весу. Вы француженка?! — В голосе Клейна послышалось изумление.
— Да, конечно. А что из-за этого мой, как вы выразились, лом будет приравнен к огромному рубину?
— Увы, увы. Но как может такая красивая французская девушка не иметь крупного бриллианта? — Ювелир говорил с ней сурово. — Почему у вас нет хотя бы большого сапфира или рубина? Вы не слишком сообразительны.
— Сообразительной я точно не была, — согласилась Маги, улыбаясь помимо своей воли его искреннему возмущению.
Она расстегнула пальто, сняла его и положила на прилавок. В магазине мистера Клейна было очень жарко, и к тому же Маги решила, что в простом черном платье у нее будет вид еще более безутешной вдовы. Вдруг этот мужчина неравнодушен к молодым французским вдовушкам? Стоит попытаться продать этот, как он выражается, лом даже за бесценок.
— Минутку… А это что такое? — Мистер Клейн схватил ее за руку и стал рассматривать браслет, который Маги решила оставить себе.
— Еще немного лома, я полагаю, плюс несколько изумрудов.
— Эти камни выглядят интересно. Снимите браслет, я должен рассмотреть их получше. С вашим везением в них наверняка окажется какой-нибудь изъян.
Клейн осмотрел украшение через сильную лупу, по очереди разглядывая каждый изумруд. Наконец с удовлетворенным хмыканьем он вернул браслет Маги.
— Хорошо, очень хорошо. Ради этих изумрудов я готов сделать исключение. Не так уж и важно, если я не сумею продать их в скором времени.
— Вы хотите сказать, что можете приобрести у меня браслет?
— Я дам вам за него максимально справедливую цену.
— Но мистер Клейн, — Маги не собиралась с ним
«А она совсем не дурочка», — подумал мистер Клейн с мрачным удовлетворением.
Для такого скромного ювелира, как он, шансы приобрести четыре очень хороших изумруда по два карата каждый были весьма призрачными. Даже ювелиру с хорошей клиентурой приходится долго ждать, чтобы такие камни попали к нему в руки. Можно сделать две пары великолепных серег или даже ожерелье… Нет, два ожерелья, по два изумруда в каждом в окружении бриллиантов. Пусть ему придется сидеть на этих камнях всю оставшуюся жизнь, он не может их упустить.
Маги надела браслет на руку и потянулась за пальто.
— Куда это вы собрались?
— Поищу того, кто купит все сразу.
— Хорошо, хорошо. Не стоит так торопиться. Мы заключим сделку…
Маги и сама знала, что изумруды хороши, но сначала пусть он их оценит.
К тому времени как Маги и Гарри Клейн заключили сделку по продаже ее драгоценностей, они стали добрыми друзьями. Он узнал ее печальную историю. Муж-француз, Андре Люнель, неосмотрительно вложивший деньги в Соединенных Штатах, разорился и погиб в автомобильной катастрофе, оставив ее с маленькой дочкой на руках. Клейн услышал рассказ о ее бабушке Сесиль и даже записал семейный рецепт жаркого, но не узнал ничего о жарких ночах на Монпарнасе, о художнике по имени Мистраль или о неосторожной девчонке, скидывавшей свое зеленое шелковое кимоно перед всяким, кто платил за это, желая нарисовать ее. Наконец, когда Маги получила на руки чек на двенадцать тысяч долларов, Гарри Клейн почувствовал живейший интерес к ее будущему.
— Полагаю, вы заберете дочурку и отправитесь домой? Может быть, начнете небольшой бизнес? В наши дни с такой суммой наличных можно делать большие дела.
— Я еще ничего не решила.
Маги медленно шла по Мэдисон-авеню, глубоко задумавшись, а драгоценный чек был надежно спрятан под одеждой. Этих денег ей и Тедди хватит на четыре-пять лет, если она найдет комфортабельную квартирку в не очень дорогом районе Парижа. Но когда деньги кончатся, что она станет делать? Каким бизнесом она могла бы заняться, когда она ничего не знает и не умеет? А если дело не пойдет и она потеряет все деньги? Может быть, она сумеет стать продавщицей в одном из тех магазинов, где она с такой легкостью оставляла деньги Перри, никогда не спрашивая о цене?
Она оглянулась по сторонам, втянула носом воздух. До Рождества оставалось несколько недель. День выдался ярким, солнечным, пронизанным синевой зимнего неба. Нью-Йорк выглядел удивительно живым, многообещающим, шумным, и по сравнению с ним Париж вдруг показался ей старомодным, традиционным и… непривлекательным. Почему не начать все сначала? Почему не остаться здесь, где для всех Маги станет миссис Люнель, вдовой. Зачем возвращаться туда, где люди знают о ней слишком много? Маги развернулась и бегом вернулась в магазин Клейна.
— Если вы передумали, то уже слишком поздно. Мы обо всем с вами договорились. — Гарри Клейн сурово поднял на нее глаза, когда она влетела в магазин с раскрасневшимися щеками.
— Я должна получить работу! Здесь, в Нью-Йорке! Я только что решила: во Францию я не вернусь.
— И что вы станете делать?
— Не знаю. Может быть, вы мне что-нибудь посоветуете?
— Девушка, которая ни дня не работала… Вы что, шутите?
— Ну, я немного работала моделью.
— Какого рода моделью?