Славное имя
Шрифт:
– Николай Александрович, не переживайте особо по этому поводу, Временное правительство делает все, чтобы не допустить этого, но вы в свою очередь должны жить с женой раздельно. Вы сможете встречаться с супругой только во время богослужений, совместных обедов, чаепития и под пристальным наблюдением караульного офицера.
Романов горько усмехнулся:
– Мы сделаем все, о чем вы нас попросили.
Отсвет улыбки ненадолго задержался на лице Керенского:
– Николай Александрович, моя просьба не создаст вам больших трудностей.
Романов, немного поколебавшись,
– Разве дело только в нас, Александр Федорович? Подумайте лучше о том, чтобы страна не оказалась на краю пропасти, и чтобы в стране не дай Бог, не разразилась гражданская война. Если будет нужна помощь, вы всегда можете рассчитывать на Романовых.
– Я постараюсь запомнить это.
– Даже не сомневайтесь в этом, – обезоруживающе улыбнулся Ники. – Я в полном вашем распоряжении.
– Иного я себе и представить не могу
После того как Керенский покинул Александровский дворец, Ники поведал Аликс о просьбе министра юстиции.
– И это после того, как ты отказался от престола? Как они смеют так поступать с тобой! – резко возмутилась Аликс, почувствовав в душе необоримый гнев.
Романовой захотелось сказать в адрес Керенского какие-нибудь оскорбительные слова, но хорошие манеры в воспитании взяли верх над ее эмоциями. И она, крепясь, смолчала до хруста сжав, маленькие кулачки.
В следующий приезд Керенский захотел встретиться с государыней, но она в это время была занята своим туалетом, и пока он ожидал приема, доктор Евгений Сергеевич Боткин, пользуясь удобным моментом, спросил Керенского:
– Дети Романовых очень больны. Разрешите им выехать для лечения за границу или в Крым. Теплый климат поможет быстро восстановить их здоровье.
Керенский отделался от него неопределенным ответом:
– Мне трудно прямо сейчас дать вам ответ. Я попробую решить ваш вопрос на ближайшем правительственном заседании.
Когда лакей пригласил Керенского пройти к Романовой, то он, резко подскочив как на пружинах, проследовал за ним. Войдя в комнату, министр юстиции увидел, что государыня, потрудившись над туалетом, выглядела очень изящно.
Керенский рассыпался в комплиментах:
– Хорошо выглядите, Александра Федоровна. Любо дорого на вас смотреть!
Романова, чуть-чуть вспыхнув, мягким жестом указала на кресло.
– Спасибо, Александр Федорович, присаживайтесь.
Керенский вальяжно развалился в кресле. Его лицо приняло строгое выражение.
– У меня к вам имеется несколько вопросов, Александра Федоровна. Скажите, какую роль вы играли в политической жизни страны и в назначении людей на министерские должности.
В глазах Аликс потемнело, но она не вспылила и смогла удержать себя от резких слов.
– Я поняла, что вы имели в виду, задав мне этот вопрос, но я могу вам сказать, что это все досужие домыслы. Я разочарую вас, сказав, что между мной и мужем отношения всегда были открытыми. Мы никогда и ничего не скрывали друг от друга, поэтому, когда мой муж отсутствовал в столице, я иногда вынуждена была выполнять его мелкие поручения, но не более того, Александр Федорович.
Государыня ответила с таким спокойствием
В это время с прогулки величавой походкой вернулся Романов. В тот день он выглядел подтянутым, радушным, и с обаятельной улыбкой. Впрочем, государь выглядел так всегда, и он не хотел меняться в связи с новыми обстоятельствами в его жизни. Романов взглянул на Керенского добродушно прищуренными глазами, протянул ему руку, и они приветливо поздоровались.
– Николай Александрович, вы знаете, что по вашему делу ведется следствие, – вежливо обратился Керенский к Романову. – Поэтому я должен у вас изъять все документы, которые могут понадобиться для следственной комиссии.
– Вы можете взять себе все что хотите, – простодушно махнул рукой Романов.
– Я уже поручил Кобылинскому, чтобы он забрал у вас нужные бумаги.
После ухода Керенского, Коровинский с Кобылинским пришли в рабочий кабинет Романова. Ники подвел их к огромному ящику с документами и стал помогать разбирать аккуратно сложенные бумаги. В какой-то момент он взял сверху конверт и сказал, что это письмо частного характера. Романов хотел бросить его обратно в ящик, но Коровинский вдруг цепко ухватился за конверт рукой. И получилось так, что каждый потянул его к себе. Романов, рассердившись, выпустил бумагу из рук.
– В таком случае, я иду гулять в сад, – раздраженно бросил государь.
Вскоре наступили теплые дни, и теплое весеннее солнце испепелило на полях потемневший снег. Земля проснулась, зацвела верба, фиалки, лютики. В природе всполошившиеся птицы начали вить гнезда.
Всего Керенский побывал в Александровском дворце около десятка раз. Александр Федорович сделал все, чтобы у царской семьи не осталось ни одного шанса выжить, перекрыв им все пути к спасению. Все его помыслы вращались только вокруг того, чтобы как можно скорее избавиться от царской семьи. Все остальное для него было, между прочим. Он держал заключенных Александровского дворца в полном неведении их возможного освобождения или отъезда куда-нибудь. Но узники прекрасно поняли, что Керенский зачастил во дворец в связи с их дальнейшей судьбой.
– Он славный человек с ним можно разговаривать, – однажды ошиблась Романова.
Находясь в заточении, Ники все время ждал в гости бывших членов свиты или друзей, но день проходил за днем, и никто не приезжал. У царской семьи потянулись бесконечные дни в золотой тюрьме. Арестованные без предъявления каких-либо обвинений они страдали как вольные птицы в клетке. Их жизнь стала горькой как полынь, а расположение духа стало далеко не веселое. Но, чувствуя себя скверно, Романовы никого не осуждали за то, что с ними случилось. Они находили причину всех бед в своей судьбе. Однако они смотрели на мир все же с большой надеждой. Романовы верили и надеялись, что все плохое пройдет и впереди у них настанет хоть какое-нибудь светлое будущее. Что ж иногда бывает, что надежды и мечты сбываются вопреки всему. Но немалое значение все же имеет и судьба.