Славный город Старый Ключ
Шрифт:
– Боюсь, что после ваших пересчётов у меня и хлеба как такового не останется.
– Вполне может быть, - согласно кивнула Белла.
– Ну да это уже не наше дело. Бутыль, да ещё из столь дорогого стекла дорого стоит. И никак не четырнадцать кило зерна. Пусть даже из пшеницы элитных твёрдых сортов.
И вообще, отстань от нас. Сейчас мы тебе всех расчётов всё равно точно не скажем, поскольку раньше ни с чем подобным не сталкивались, и в нашей практике подобного пока что не было. Подходи действительно через пару деньков. Мы с Марком посоветуемся, прикинем
Когда за раздражённой спиной вышедшего из кабинета клиента захлопнулась вторая дверь тамбура, надёжно отсекая все звуки из приёмной, и следом вышла и Дашка, старательно фиксировавшая все ведущиеся переговоры, Маша бросила на Беллу внимательный взгляд.
– Ну? И зачем надо было оттягивать принятие решения ещё на пару дней? Ведь ты же на самом деле не собираешься отправляться к чёрту на куличики, к Марку, и интересоваться у него такой мелочью. Сколько может стоить обычная четвертная бутыль из броневого стекла? Да за пятнадцать золотых за ОДНУ бутыль, мы её для него может не только лозой оплести, а ещё и золотой краской покрасить. Шоб красивше було, - тихо рассмеялась она.
– Не обычная, а весьма даже специфическая бутыль, - спокойно поправила её Белла.
– И ты не права, мне к Марку обязательно надо. А надо мне узнать от него, можно ли переплавить наше броневое стекло во что-либо другое и сделать из него какой-нибудь другой продукт со столь же специфическими свойствами. К примеру, чешуйки, что идут на изготовление броневого доспеха. Или ещё что подобное.
– Упс, - растерялась Маша.
– Слона то я и не приметила, - тихо пробормотала она.
– Помнится, Марк мне в своё время что-то подобное говорил, - продолжала меж тем Белла, не обращая внимания на растерянность Маши.
– Что если перерабатывать вторичное сырьё, то там при повторной переработке что-то такое теряется в процессе расплава, и стекло уже резко падает в своём качестве. Крепче обычного - да, но отнюдь не броневое. Что-то там из него выгорает, что-то важное. То ли глауберова соль, то ли ещё что. А вот что именно, надо бы срочно уточнить. Чтоб не попасть впросак.
И если так оно на самом деле и есть, если выгорает какой-то важный ингредиент, то можно спокойно продавать ему эти четвертные бутыли. Хоть двести тысяч, хоть миллион двести. Пусть потом переплавляют использованную тару во что угодно, броневого стекла ему не видать.
И не менее важно - надо уточнить, есть ли у нас в достатке эти самые добавки, что делают обычное стекло броневым. Двести тысяч четвертных бутылей, - с сомнением покачала она головой.
– Не обольщайся, - сухо бросила недовольная Маша. Она чувствовала раздражение. Так проколоться! Не подумать, что в этом деле самым важным может быть не спирт, а сами бутыли... Нет, осознавать, что так лопухнулась, было неприятно.
– Если стекло идёт пиндосам, а именно тем что свалились на эту планету с авианосцем, то будь уверена, у них найдётся аппаратура, на которой они в мельчайших деталях восстановят весь химический
– Что до, что после - быстро определят. И если чего не хватает, добавят. Спектральный анализ не вчера изобрели. А если у них и нет пока такой аппаратуры, то сделать её, при условии что знающий, толковый человек подскажет, раз плюнуть. А толковых ребят среди пиндосов полно.
– А вот это плохо, - сердито буркнула Белла.
– Очень плохо. Тогда возникает резонный вопрос. А стоит ли нам продавать на сторону это стекло? И что пиндосы могут наделать из него такого, что может доставить беспокойство уже нам.
– В первую очередь - всё те же брони, - недовольно бросила Маша.
– Сама же сказала. Щитки на лица, с широким углом обзора и прочую защитную амуницию. Да много чего они могут изготовить, такого же для нас неприятного, - тяжело вздохнула она.
И если легенды не лгут, а они, судя по всему не лгут, то в тех болотах Южного континента у них действительно застрял настоящий американский авианосец.
Как такое могло произойти - ума не приложу. Но если это так - нам полный пипец.
И что-то внутренний голос мне подсказывает, что наверняка тот авианосец всяким интересным инструментарием оснащён так, что нам и не снилось.
И если, не дай Бог, они свой авианосец выведут в океан, мало не покажется никому. Стремление к гегемонии у пиндосов в крови, уж поверь мне. Они всех тут раком поставят. И в первую очередь нас, как самых горячо любимых. У них к русским давняя и искренняя любовь. И будь уверена, первыми они примутся за столь неординарную группу, которая обладает такими необычными секретами как небьющееся стекло.
– Не льсти себе, - холодно бросила Белла.
– Для полного спектрального анализа им достаточно и маленького осколочка от любой бутыли. Даже кусочка брони им хватит. А дальше они уже сами наладят своё производство. А этих броней и стекла по миру уже расползлось - не сосчитать сколько. У них явно не должно быть проблем с образцами.
Тогда, спрашивается, почему они до сих пор этого не сделали?
– Не позволяют технические возможности, - медленно проговорила Маша.
– Чего-то там у них нет нужного, раз им потребовалось стекло в столь крупных размерах. Расплавят и нальют себе всего что только душеньки их пожелают.
– Да и для спектрального анализа нужно соответствующее оборудование. А есть ли оно на авианосце образца сороковых годов двадцатого века - вопрос. Большо-о-ой вопрос.
– Помню, Марк когда-то делал чудные бокалы, - медленно проговорила Белла.
– Из тончайшего, буквально в паутинку толщиной стекла. Да и вряд ли при поставке бутылей будет оговорена толщина боковой стенки. Никому это просто в голову не придёт.
– Ну а если Марк сделает такие же тонкие стенки, как для того сервиза Императрицы, то беспокоиться нам не о чем. Материалов там с двухсот тысяч бутылей наберётся - с гулькин нос, - неприятно как-то и нехорошо улыбнулась Белла.
– И ничего путного с таким объёмом сырья ты не сделаешь.