Славься, Темная Властительница!
Шрифт:
Девушка радовалась сгустившейся тьме. Теперь никто и ничто не сможет остановить их, а враг будет пойман в собственную ловушку, падёт жертвой их неожиданной атаки. Поглощённая нетерпением, она вырвалась далеко вперёд, едва успев заметить стоящего на пути человека. Женщину. В сопровождении группы воинов. На незнакомке не было доспехов, только посох.
Маг? Вот оно как значит? Но если даже она маг, в девяти из десяти случаев элементалистки обладают силами земли и воды. Что она ей сделает? Засыплет песочком или, может быть, побрызжет водичкой? От такого даже тушь не потечёт, спасибо забралу из бесцветной стали.
Дождавшись момента, когда она оказалась внутри вражеского купола, колдунья коснулась посоха. Поле щита всё ещё осложняло
– Знаю, о чём ты думаешь, – Элиза провела по кромке пальцем, словно латная перчатка позволяла почувствовать вязкость и теплоту крови. – Хочу тебя огорчить, последняя треть оружия зачарована невидимостью.
– Но я ничего такого не чувствую!
– А ты кивни...
Кивок головой очень быстро перешёл в поясной поклон, а вслед за этим в поклон земной. Четыре сотни воинов генерала Кайла с ужасом наблюдали за бесславной кончиной своей магической поддержки. Хотя куда сильнее их беспокоило другое: рукотворное болото исчезло вместе со смертью элементалистки, и две сотни всадников вновь неслись на них, всё так же неотвратимо, но с куда большей скоростью. Элегантно минуя застывшую статуей командиршу, к которой оруженосец подвёл запасного коня, тяжёлый кавалерийский кулак ударил в самую незащищённую часть вражеской армии – ополченцев. Столкновение! Крики умирающих растворились в ржании коней, хохоте оруженосцев и утончённых смешках аристократов.
Она стояла на вершине главной башни, обеспокоенно оглядываясь по сторонам. Даже экран из бесцветной стали и щит отрицания – самый сильный в армии – не позволяли чувствовать себя в безопасности. Нужно спасать положение, вот только как? Магию тьмы можно разрушить разве что равным по силе заклинанием света, но духовных элементалистов, владеющих данной школой, у них не было. Можно переподчинить заклинание, но Клаус уже сказал, что не будет даже пытаться: он Адэт не соперник, а судя по масштабам, в это колдовство была вложена вся энергия элементалистки.
Но на этом неприятности не заканчивались. Князь ведь не просто так спрятал солнце. Тьма некроманта подобна её, Мизори, ветру, она живая, она чувствует, и Адэт знает о каждом их шаге и может рассчитывать свои шаги. Вампиры способны к телепатии, оборотни видят в темноте и обладают отличным чутьём. Войско Князя не потеряло мобильности, оно может появиться где и когда угодно. Возможно ли предсказать атаку? Возможно, и даже очень легко. Собственно, по этой причине правительница Параракса и чувствовала себя так неуютно. Здорово, конечно, когда в перспективе к тебе приковано внимание Князя и его армии, но обидно, что внимание это сконцентрировано на одной лишь голове, обделяя прекрасную фигурку и даже пытаясь их разлучить.
В очередной раз посетовав
– Старший помощник Мерль, – неуверенный голос элементалистки зазвучал на другом конце кожаной трубки, – сделайте, пожалуйста, что-нибудь…
Нижние помещения форта являли собой сеть изолированных комнат, в которых находились склады с многочисленными запчастями и амуницией. В самой большой стоял громоздкий накопитель, от которого к различным механизмам тянулись скрученные из шкуры угря тросы. Изредка меж них вспыхивали голубые искры. Накопитель не был личным изобретением Мерль, эти машины известны довольно давно и позволяют собирать определённое количество так называемой тяжёлой магии. В отличие от концентрата, она не приспособлена к использованию кем-либо кроме непосредственного создателя, а колдовские приводы должны быть изначально заточены именно под данный подвид магии. Форт питался энергией Мизори, но сейчас довольно большой её излишек, растворённый в накопителе, был бесполезен. Одна жадная-прежадная королева отказала эльфийке в покупке наполненных газом колб, которые светятся под воздействием электричества. Видите ли, у них боевой форт, а не праздничный торт! Хорошо, что девушка не отказалась от освещения совсем. На башенках были поставлены фонарики куда более незатейливой конструкции. И они не горели...
Эх, Миз, ну когда же ты поймёшь, что лучше потратиться на стеклянную колбу, чем положиться на гоблина-фонарщика?
Среди мутного факельного света и неподвижных осадных механизмов одинокий гоблин стоял перед фонарём. Йуке задумчиво смотрел на сложенные горкой веточки. Веточки следовало облить спиртом и поджечь, но Йуке не мог. Беда, выданный ему на неделе спирт испарился. Спирт это вообще редкостной уникальности вещество – вот его полная фляжка, а вот уже испарился. Из кожаной трубки раздавались убедительные просьбы госпожи Мерль зажечь фонари, но Йуке был бессилен. В последний раз он чиркнул огнивом, опустил плечи и горько вздохнул...
Ветки вспыхнули, словно под напором драконьего пламени. Огонь охватил дерево, полыхнул ярким костром, и, отражаясь от установленного в задней стенке фонаря зеркала, длинным белым лучом пронзил ночь внутри купола.
Беда пришла именно тогда, когда её меньше всего ждали. Отряд воинов, который должны был подкрасться под покровом тьмы и атаковать форт, приближался к цели настолько бесшумно, насколько это могут сделать двести человек в гремящих кольчугах, не обученных молчать во время марша.
Ах, если бы проблема была лишь в этом! Стоило разбитым на сотни воинам приблизиться к цели, как прямо в центр одной из групп ударил яркий луч света, ослепляя уже было привыкших к темноте северян. Казалось, одинокая вспышка ничего не изменит, но несчастные не догадывались, как быстро информация способна распространяться среди гоблинов. Вслед за одним лучиком пришли другие, и отряд очень быстро оказалась в центре внимания, словно актёры в театре. Увы, они не угодили публике, а поскольку ни помидоров, ни тухлых яиц у публики не наблюдалось, в них полетели всё те же камни и стрелы.
Оливия сидела в седле неуверенно, её терзали недобрые мысли: что сейчас с Элизой? Где Хьюберт? Где её многоопытный и благоразумный муж, внезапно решивший покрыть себя боевой славой? И что, в конце концов, творится на поле боя?! Их левый фланг пока находился в относительном спокойствии, а вот стоящий в центре отряд ополченцев куда-то сбежал. Нашли время! Ведь прямо сейчас центр атакуют аллаарцы, их нужно остановить! Остановить теми, кого не жалко. Но, несмотря на оказанную им честь, ополченцы, кажется, решили покрыть себя позором вместо славы. Глупо с их стороны. Мизори может и простила бы их за нежелание умирать, но за нежелание умирать во имя себя не простит ни за что.