Славяне в древности

Седов Валентин Васильевич

Сырьем для металлургии были бурый железняк и железный шпат, использовалась и болотная руда. Руду в горах добывали достаточно совершенным шахтным способом. При изучении шахты Сташиц выявлена система шахтных стволов и штолен с остатками креплений. Сложная система деревянных креплений и подъемные приспособления изучены и при обследовании шахт около с. Рудки близ г. Кельце. Для выплавки железа использовались сыродутные печи-горны с углубленным подом и наземным стволом, который при выемке крицы приходилось разбирать.

Начало свентокшицкого железоплавильного производства восходит к позднему латену и своим происхождением связано с кельтской черной металлургией III—I вв. до н.э. В первое время металлургические комплексы из 10—12 горнов располагались непосредственно на поселениях.

Их продукция удовлетворяла лишь местные потребности. В римский период производство железа стало носить организованный характер и наивысшего подъема достигло в III—IV вв. 8. Теперь металлургические центры снабжали своей продукцией обширные районы пшеворской территории и экспортировали ее в римские провинции. Об этом свидетельствует не только количество железоделательных горнов с высокой продуктивностью, но и многочисленные находки кладов с тысячами римских монет. В эпоху «переселения народов» производство железа в свентокжицком и других центрах резко упало до уровня, отвечающего исключительно местным потребностям.

В пшеворском ареале, преимущественно в его южной части, функционировали и центры по производству керамики, из которых гончарные сосуды поступали во все регионы. Так, в окрестностях Кракова (Иголомия, Тропишов, Зофиполь) исследовано археологами более сотни гончарных горнов. Целая группа поселений гончаров (Пиотрониовице, Радловице, Радванице) выявлена и в окрестностях Вроцлава. Наибольшее распространение получили двухкамерные горны, восходящие к кельтскому гончарству. В Иголомие и некотрых других пунктах исследовались и простые ямные печи с куполообразным верхом. Польские археологи считают, что эти гончарные печи были привнесены в южные районы Повисленья кельтами из Паннонии 9.

Как уже отмечалось, погребальный обряд пшеворской культуры в основных деталях продолжал традиции подклешевых захоронений. Могильники на всех стадиях эволюции этой культуры оставались бескурганными. В очень редких случаях места погребений обозначались камнями. Исследователи пшеворских древностей полагают, что в древности пшеворские захоронения обозначались небольшими насыпями, сооружавшимися из грунта, выбранного из могильной ямы.

Для могильников выбирались возвышенные места. Функционировали они длительное время, поэтому обычно насчитывают сотни погребений. Могильные ямы имели различные очертания — округлые, овальные и подчетырехугольные — и неодинаковые размеры (от небольших диаметром 0,3—0,4 м до весьма крупных — 3—4 м при глубине от 0,3 до 0,8 м.

Господствовал обряд кремации умерших. Трупосожжение совершалось на стороне, остатки его часто ссыпали непосредственно в могильную яму, в других случаях помещали в глиняную урну и ставили на дно ямы. В III—IV вв. в ряде мест пшеворского ареала получают распространение так называемые послойные (или пластовые) захоронения, в которых остатки кремации разбрасывались, образуя тонкую прослойку на дне могильной ямы, а иногда и прямо на поверхности земли. В раннее время кальцинированные кости умерших помещались в могильные ямы с остатками погребального костра. В позднеримском периоде распространился обычай тщательного очищения костей от остатков погребального костра.

В ямных, то есть безурновых, погребениях иногда встречаются обломки глиняных сосудов, по-видимому, ритуально разбитых в моменты захоронения. Большинство же таких погребений принадлежит к безынвентарным, лишь в очень немногих встречены железные ножи, шилья, пряжки или глиняные пряслица.

В урновых захоронениях кроме сосудов с кальцинированными костями нередки сопровождающие сосуды (миски, кружки, кубки) — так называемые сосуды-приставки. Возможно, их ставили в могилы с ритуальной пищей и водой. В таких погребениях встречается довольно много различных бытовых предметов, украшений и оружия. Вещевой инвентарь помещался в урну или клался около нее. В ряде случаев вещи были повреждены огнем, а предметы вооружения нередко ритуально поломаны или согнуты.Порча оружия и заостренных предметов перед помещением в могилы — типичная особенность пшеворских погребений. Ломались наконечники копий, кинжалы, ножницы, умбоны, ручки щитов,

мечи. Этот обычай был распространен среди кельтов, отражая их религиозные представления, согласно которым со смертью воина требовалось символически «умертвить» и его оружие, предназначенное служить ему в загробном мире. От кельтов этот ритуал распространился на соседние племена 10.

В сравнительно немногих могильниках пшеворской культуры открыты единичные захоронения по обряду трупоположения. Скелеты лежали в овальных или неправильной формы ямах, изредка в деревянных колодах. Ориентировка их различная, есть скорченные захоронения.

Вполне очевидно, что трупоположения в пшеворской культуре принадлежат к инородным элементам. Это погребения кельтов, проникших в пшеворскую среду, что хорошо аргументировано польскими археологами 11. Для позднелатенского времени сомнений в этом не может быть: все трупоположеиия встречены или по-соседству с районом расселения кельтов, или в местах плотного распространения кельтских находок (рис. 48). Трупоположения римского времени сосредоточены опять-таки преимущественно в бассейне верхнего и среднего течения Одера (рис. 50), там, где кельтское население было ассимилировано пшеворскими племенами. Впрочем, для позднеримского времени нельзя быть уверенным в кельтском наследии обряда трупоположения. Не исключено, что эти погребения или какая-то часть их привнесены в пшеворский ареал германскими переселенцами.

Рис. 50. Трупоположения позднеримского времени в пшеворских могильниках. а — могильники с единичными трупоположениями; б — с большим числом трупоположений; в — области Силезии и Малопольши, ранее заселенные кельтами; г — граница распространения пшеворской культуры

Керамический материал пшеворской культуры позднелатенского периода получил характеристику выше в связи с анализом славяно-кельтских взаимоотношений. В начале римского периода продолжали бытовать позднелатенские формы глиняной посуды, продолжавшие традиции славяно-кельтского соседства, но весьма постепенно заменялись новыми формами — горшковидными сосудами с прогнутым ступечатым горлом, сосудами с раздутым сферическим туловом, грушевидными сосудами, имеющими соответствия в ясторфской культуре. В пшеворском ареале получает распространение меандровый узор (рис. 51, 5), хорошо известный в германских древностях бассейна Эльбы. Еще в конце латенского периода в пшеворских памятниках появляются сосуды с изломанным угловатым профилем, характерные для многих германских земель этого времени. Вполне очевидно, что все это является надежным свидетельством проникновения (инфильтрации) германцев в среду пшеворского населения.

Рис. 51. Глиняная посуда пшеворской культуры: 1, 5 — Великача; 2—4 — Подберезцы; 6 — Зубры; 7 — Монастыриха

Рис. 52. Глиняная посуда пшеворской культуры 1—4, 6 — Гринев, 5 — Подберезцы

Заметные изменения в керамическом материале пшеворской культуры происходят еще во II в. н.э. и в позднеримское время. Распространенные ранее сосуды, имеющие кельтские и ясторфские параллели, постепенно выходят из употребления.

Им на смену приходят горшкообразные сосуды с широким утяжеленным дном, сосуды на поддоне, кувшины, трехручные вазы, сосуды с горизонтальным валиком. Вся эта керамика связана с германским миром и находит аналогии в синхронных древностях северо-западных и северных соседей пшеворского населения. Несомненно, что это следы новых проникновений германского населения в пшеворскую среду.

Вместе с этим, во всех периодах функционирования пшеворской культуры широко бытовала и глиняная посуда, имеющая местные корни и традиции (рис. 51, 52), свидетельствующая о том, что ядро ее носителей оставалось неизменным.