Славянская энциклопедия
Шрифт:
С южной стороны в срубе устраивали вход с земляными ступенями или лесенкой, ведущей в глубину жилища.
Поставив сруб, принимались за крышу. Ее делали двухскатной, как и у современных изб. Плотно покрывали досками, сверху накладывали слой соломы, а потом толстый слой земли. Стены, возвышавшиеся над землей, тоже присыпали вынутым из котлована грунтом, так что снаружи и не видно было деревянных конструкций. Земляная засыпка помогала удержать в доме тепло, задерживала воду, предохраняла от пожаров.
Пол в полуземлянке делали из хорошо притоптанной глины, досок же обычно не настилали.
Покончив со стройкой, сооружали печь. Устраивали ее в глубине, в дальнем от входа углу. Делали печи каменными или глиняными. Обычно они были прямоугольными,
Размеры полуземлянок невелики – 12–15 м2. В непогоду сочилась внутрь вода, постоянно разъедал глаза жестокий дым, а дневной свет попадал в помещение, только когда открывалась маленькая входная дверь. Поэтому русские умельцы-древоделы настойчиво искали пути улучшения жилища. Пробовали разные способы, десятки хитроумных вариантов и постепенно, шаг за шагом добились своего.
На юге Руси упорно работали над совершенствованием полуземлянок. Уже в X–XI вв. они стали более высокими и просторными, словно подросли из земли. Но главная находка была в другом. Перед входом в полуземлянку стали сооружать легкие тамбуры-сени, плетеные или дощатые. Теперь холодный воздух с улицы уже не попадал прямо в жилище, а прежде немного согревался в сенях. А печь-каменку перенесли от задней стенки к противоположной, той, где был вход. Горячий воздух и дым из нее выходили теперь через дверь, попутно согревая помещение, в глубине которого стало чище и уютнее. А кое-где появились уже и глиняные трубы-дымоходы. Но самый решительный шаг древнерусское народное зодчество сделало на севере – в новгородских, псковских, тверских, полесских и иных землях.
Здесь жилище уже в IX–X вв. становится наземным, и срубные избы быстро вытесняют полуземлянки. Объяснялось это не только изобилием сосновых лесов, но и другими условиями, например близким залеганием грунтовых вод, от которых в полуземлянках господствовала постоянная сырость, что и вынудило отказаться от них.
Срубные постройки были, во-первых, гораздо просторнее полуземлянок: 4–5 м в длину и 5–6 в ширину.
Перекрывались срубы, как и полуземлянки, крышей с земляной засыпкой, а каких-либо потолков в домах тогда не устраивали. К избам часто примыкали с двух, а то и с трех сторон легкие галереи, соединяющие две или три отдельно стоящие жилые постройки, мастерские, кладовые. Таким образом, можно было, не выходя на улицу, пройти из одного помещения в другое.
В углу избы помещалась печь – почти такая, как в полуземлянке. Топили ее, как и прежде, по-черному: дым от топки шел прямо в избу, поднимался вверх, отдавая тепло стенам и потолку, и выходил через дымовое отверстие в крыше и высоко расположенные узкие оконца наружу. Натопив избу, отверстие-дымоволок и маленькие оконца закрывали дощечками-задвижками. Лишь в богатых домах оконца бывали слюдяные или – совсем редко – стекольчатые.
Двор
Постройки, предназначенные для чисто хозяйственных целей, образовывали вместе с жилым домом двор, огороженный либо естественной зеленой изгородью, либо забором, сделанным из жердей или досок.
Уже с древнейших времен обязательной принадлежностью двора были, наряду с жилищем, ямы для хранения зерна, ямы для кухонных отбросов и специальный загон для скота.
Остатки таких сооружений доисторического периода можно проследить по всей Центральной Европе. Однако задолго до конца язычества у славян они уже исчезли,
Появляются даже крытое гумно и овин для сушки зерна и плодов, и все это уже в качестве самостоятельных построек.
Кладовые строились либо в виде плетенного из прутьев шалаша, либо в виде глиняных мазанок, встречались также деревянные из крепко сбитых бревен. В таких кладовых всегда имелись двери, запиравшиеся даже на ключ, свидетельства чего имеются уже в XI в.
Для обозначения этих кладовых в нынешних славянских языках имеется ряд названий, как чисто славянских и локальных, так и заимствованных [2] . С древних времен засвидетельствован термин «житница», а для различных отделений внутри строения или для отдельных поставленных там ящиков для зерна – общеславянский термин «сусек» от праславянского «сосекъ». Последующее развитие житницы было связано как с клетью и западнославянским срубом, так и с самостоятельным хозяйственным строением, в котором молотили зерно в снопах. Место, в котором обмолачивали зерно, так называемое «гумно», первоначально находилось на дворе под открытым небом, однако поскольку необмолоченный хлеб также нуждался в укрытии от дождя, наряду с гумном очень скоро появился и навес, под которым, естественно, начали хранить обмолоченное зерно. Так, житница образовала с гумном одно целое.
2
См. «Ziv. st. Slov.», I, 800 и сл.
Хлев для содержания крупного рогатого скота первоначально представлял собой повсюду простой загон без крыши. Однако суровая зима в славянских землях заставляла прибегать к более серьезным мерам для защиты скота от холода и непогоды, что и привело к строительству специального деревянного здания с наглухо заделанными стенами и кровлей над ними.
Еда и питье
Земли, в которых обитали славяне в X в., с избытком обеспечивали им пищу, необходимую для существования и сохранения здоровья. Они не ощущали недостатка даже в изысканных блюдах.
Для мясного стола славяне находили в обширных лесах огромное количество разнообразных животных, прежде всего из семейства оленьих. Помимо этого, хозяйство славян в X в. уже настолько развилось, что они могли выращивать стада мелкого и крупного рогатого скота, главным же образом овец и свиней. Все это давало им более чем достаточное количество мясной пищи, хотя скот из собственных стад они били лишь в исключительных случаях.
Славяне знали и употребляли в пищу и молоко, сладкое и кислое, свернувшееся, так называемый тварогъ и сыр (сыръ), о чем, независимо от их происхождения, свидетельствует древний и общеславянский характер этих слов, а также несколько прямых, относящихся к X–XII вв. известий. По ним мы судим, что сыр являлся обычной пищей, его с соблюдением соответствующих обрядов приносили в жертву идолам и наряду с молоком ели на домашних празднествах.
Все, что сказано здесь об употреблении мяса животных и птиц, равным образом относится и к употреблению в пищу рыбы, которой изобиловали славянские страны. Упоминания об употреблении в России рыбы и икры начиная с XI в. довольно многочисленны.
Хотя ни о каком вегетарианстве славян-язычников, таким образом, не может быть и речи, все же главную их пищу составляли хлебные злаки, стручковые и овощи.
В. Васнецов. Отдых Владимира Мономаха после охоты. Нач. XX в.