Славянская энциклопедия
Шрифт:
Духовная культура восточного славянства
Многообразной и красочной материальной культуре древней Руси соответствовала яркая, многогранная, сложная духовная культура восточного славянства. С незапамятных времен развилась на Руси народная устная поэзия, замечательный древнерусский эпос.
Заговоры, заклинания (охотничьи, пастушеские, земледельческие, вроде знаменитых заклинаний дождя) с их яркой, меткой и живой народной речью.
Пословицы, отражающие земледельческий быт древних славян; носящие часто магический характер загадки, в которых нетрудно проследить пережитки архаических
Календарные обрядовые песни, связанные с древним языческим славянским календарем (аграрная магия, греко-римская и христианско-языческая обрядность); свадебные и похоронные песни; обряды и песни, связанные с хозяйственной жизнью и культом предков: причитания, легенды и сказки и т. п.
В. Васнецов. Баян. 1910 г.
В. Васнецов. Богатыри. 1881–1898 гг.
Все это составляло мифологическую поэзию древних восточных, славян.
В древнерусском устном народном творчестве обрядового происхождения сохранились пережитки древних семейных отношений (например, пережитки группового брака и беспорядочных половых отношений дородовой коммуны в весенней обрядовой поэзии, обычаях, «купальской» и свадебной обрядности) и религиозных представлений далекой поры (анимизм, магия и культ предков, реже – тотемизм).
Но даже архаическая обрядность и связанное с ней народное поэтическое творчество свидетельствуют о том, что с давних времен восточное славянство включилось в общую культурную жизнь с народами средиземноморских цивилизаций.
Так, из греко-римского мира пришли «радуница» (праздник поминания покойников), «русалий» (весенний праздник, римское – день роз), «коляды» (праздник нового года), масленица (соответствует карнавалам) и ряд других религиозных представлений, нашедших аналогии с древнерусскими языческими поверьями и слившихся с ними, представлений, уходящих в седую даль времен.
Музыканты
В. Васнецов. Гусляры. 1899 г.
Древнерусский фольклор был связан с религиозными верованиями и обрядами, с бытом и практической хозяйственной деятельностью.
Загадки, поговорки, сказки отражали религиозно-мифологические представления. С течением времени в эту древнюю языческую обрядность и в фольклор проникают черты, свойственные христианству.
Коляды, щедривки, масленица, заклинание весны,
Прежние магические обряды перерождаются в «бывальщины» (рассказы о леших, водяных, домовых), в волшебные сказки, где остатком глубокой старины выступают пережитки обряда посвящения юношей при достижении ими зрелости, заклинания и т. п.
Смысл обрядов давно позабыт, искажены термины, но форма обрядности необычайно живуча и сохраняется на протяжении многих-многих поколений. И уже тогда, в далекие времена, у истоков Киевской Руси, рождались былины («старины») киевского цикла.
Героический период в истории русского народа породил былины.
Яркость и сочность красок, красота былинного напева, художественная сила былинных образов, величие былинных героев делают этот жанр великим и бессмертным.
Былины киевских времен – это составленная самим народом его история, это прошлое народа, им самим воспетое, переложенное на язык старинных напевов, на язык рокочущих струн гуслей.
Русскую историю стали складывать, «песнь пояше», под звон своих гуслей бояны, воспевавшие в княжеских гридницах «дела давно минувших дней, преданья старины глубокой», и слагавшие новые песни о подвигах своих современников бесчисленные «певцы», «игрецы» и скоморохи, безвестные создатели народного эпоса, навеки запечатлевшие историческое прошлое народа в своем устном творчестве.
Они же – бояны, игрецы, певцы, скоморохи – были создателями и носителями народного устного творчества, музыкантами и артистами древней Руси.
Русские былины возникли в X–XI вв., в период образования и расцвета Киевского государства. Об этом говорят исторические имена героев былин, бытовые детали, общественные отношения и моральные взгляды, характеризующие собой былины.
Стародавние времена, когда князья занимались «ловами» (охотой), ездили в полюдье, направлялись в далекие походы в сказочно-богатые царства, отразились в былинах о Вольге, в имени которого мы усматриваем видоизмененные имена Олега и Ольги.
К этому же времени относится весь цикл былин о «ласковом» князе Владимире Красное Солнышко, о Добрыне Никитиче, знатном богатыре, в котором нетрудно усмотреть летописного дядю Владимира Добрыню. Таким же историческим лицом выступает Алеша Попович.
Сложный образ Ильи Муромца, попавшего в германский и скандинавский эпос, отражает некоторые черты исторического Олега, хотя со временем значительно видоизменяется, становясь олицетворением русского воина, народного богатыря, «сына крестьянского».
Илья Муромец – защитник вдов и сирот, носитель подлинного народного патриотизма, правдивый и гордый, прямой и честный, храбрый и бескорыстный, враг «бояр кособрюхих», притесняющих его, крестьянского сына. Он стоит на богатырской своей заставе с палицей в «девяносто пуд» «не ради князя Владимира», хоть и ласков на пирах Владимир Красное Солнышко, «а ради матушки-свято-Русь земли».
Таким же обобщающим типом является идеальный крестьянин Микула Селянинович.
Чертами глубокой древности наделен образ Святогора, «старшего» богатыря.