Славянские хроники

Бременский Адам

89. ПЕРЕСЕЛЕНИЕ ОЛЬДЕНБУРГСКОГО ЕПИСКОПСТВА

Около этого времени епископ Герольд попросил герцога перенести епископскую столицу, издревле находившуюся в Ольденбурге, в Любек, ибо город этот был более населен, место было лучше укреплено и вообще во всех отношениях было удобнее. Это пришлось по душе герцогу, и они назначили день, когда должны были встретиться в Любеке, чтобы устроить дела церкви и епископства. И герцог указал место, где должен был быть заложен храм митрополита и монастырские подворья. И были установлены приходы для 12 священников, живущих по каноническому праву, и 13-й для настоятеля. И отдал епископ на содержание братьев некоторые десятины и столько от поборов, которые платила ему Славия, сколько было достаточно для устройства приходов. Граф же Адольф уступил удобные деревни под Любеком, которые герцог тотчас же отдал в пользование братьям, и еще дал каждому из братьев по 2 марки любекской монеты от пошлин, сверх всего другого, что записано в привилегиях и хранится в Любекской церкви. И поставили сюда настоятелем Этело, о котором с похвалой упомянуто выше⁵⁹⁴.

90. РАСКОЛ МЕЖДУ [ПАПАМИ] АЛЕКСАНДРОМ И ВИКТОРОМ

(1159, 1

сент.) В течение тех дней умер папа Адриан, и начался раскол в церкви Господней между Александром, он же Роланд⁵⁹⁵, и Виктором, он же Октавиан⁵⁹⁶. И когда император осаждал Медиолан, Виктор прибыл к нему в лагерь, находившийся в Папии⁵⁹⁷, и был им принят. И, собравшись на сейм, приняли его и Рейнольд, епископ кёльнский, и Конрад, епископ могонтский⁵⁹⁸, и все, которых побуждали или страх перед императором, или его расположение. Александра же приняли Иерусалимская и Антиохийская церкви; кроме того, вся Франция, Англия, Испания, Дания и все государства, которые существуют повсюду на земле. Сверх того, примкнул к нему весь цистерцианский орден, в котором состоят архиепископы, весьма много епископов, свыше 700 аббатов и не поддающееся подсчету число монахов. Они ежегодно устраивают свои соборы в Цистерциуме⁵⁹⁹ и выносят полезные постановления. Их непоколебимое решение бесспорно придало силы Александру. Разгневанный этим император обнародовал указ, гласивший, что все монахи цистерцианского ордена, которые имеются в его империи, или должны признать Виктора, или будут изгнаны из государства. Трудно описать, сколько [святых] отцов, какие толпы монахов, оставив места своих поселений, перешли во Францию. Многие епископы, известные своей святостью, насилием государя были согнаны со своих кафедр в Лангобардии и во всем государстве, а на их места были поставлены другие.

(1162, 26 марта) По прошествии пяти или больше лет осады, император занял Медиолан, выселил из него его жителей, разрушил все его высокие башни, сравнял стены города с землей и обратил его в пустыню. Тогда возвысилось сердце его, и все государства на земле устрашились славы имени его. И послал он к королю Франции, Людовику⁶⁰⁰, чтобы тот поспешил в Лаону⁶⁰¹, которая находится в земле бургундцев на реке Араре⁶⁰², на собеседование с ним по поводу восстановления единства церкви. И король Франции согласился. Кроме этого, он отправил послов к королю Дании⁶⁰³ и к королю Богемии⁶⁰⁴, и к королю Венгрии⁶⁰⁵, чтобы они прибыли в назначенный день, а также повелел торжественно явиться всем архиепископам, епископам и всем могущественным мужам государства своего и всем монахам. Как все ожидали этого блестящего сейма, на котором, как рассказывалось, должны были собраться оба папы и столько королей со всей земли. Тогда и Вальдемар с епископами Дании, архиепископ Гартвиг, епископ Герольд и граф Адольф со многими благородными мужами Саксонии отправились в назначенное для собеседования место. Герцог же, находившийся в Баварии, прибыл по другой дороге. А Людовик, король Франции, прибытия которого особенно ожидали, узнав, что император приближается с войском и с большими военными силами, поколебался выйти ему навстречу. Но верный присяге он все-таки прибыл в назначенное место и время, то есть в день (1162, 29 авг.) усекновения главы Иоанна Крестителя, и находился на середине моста с 3 часов до 9, а император все еще не приходил. Приняв это за счастливое предзнаменование, король Франции омыл руки свои в реке в знак того, что он обещание выполнил, и, уйдя отсюда, прибыл еще в тот же вечер в Дивиону⁶⁰⁶. Ночью пришел император и, узнав, что король Франции удалился, послал самых благородных мужей к нему вновь пригласить его. Но тот никоим образом не мог этого сделать, радуясь тому, что и верность сумел соблюсти и от подозрительной руки императора уйти. Ибо многие говорили, что император хотел его обойти и для этого наперекор соглашению пришел вооруженный. Но хитрость была обманута хитростью же. Ибо французы, будучи разумом выше, то, что считали невозможным добыть при помощи оружия или силы, добывали умом. Тогда, сильно разгневанный, император удалился с сейма, угрожая французам войной. Папа Александр с этого времени еще более укрепился. Герцог Генрих ушел в Баварию и, устроив там дела, возвратился в Саксонию.

91. О ДЕСЯТИНЕ ГОЛЬЗАТОВ

И был тогда мир по всей Славии, и крепости, которыми по праву войны герцог владел в земле бодричей, начали заселяться пришельцами, вступившими в эту страну, чтобы владеть ею. Правителем этой земли был Гунцелин, муж храбрый и друг герцога. Генрих, граф из Ратцебурга, что находится в земле полабов, вывел множество народа из Вестфалии, чтобы они заселили землю полабов, и разделил ее между ними, вымерив веревкой. И они построили церкви и заплатили десятины от плодов своих во славу дома Господня. И насаждено было дело Божье в земле полабов во времена Генриха⁶⁰⁷, а во времена сына его, Бернгарда, оно весьма широко разрослось.

Мужи же гользатские, которые после изгнания славян заселили вагрскую землю, усердные в постройке церквей и ревностные в гостеприимстве, проявляли непокорность при законной, производившейся по Божественному предписанию выплате десятин. Они платили по шесть маленьких мер с плуга, что, как они говорили, было им разрешено с целью облегчения, когда они еще находились в своей родной земле, ввиду военного времени и соседства язычников.

Земля же, откуда вышли гользаты, принадлежит Гамбургскому диоцезу и расположена близко от вагрской земли. Епископ Герольд, видя, что полабы и бодричи, находившиеся в средине пылающей печи, выплачивали, однако, свои установленные законом десятины, решил взыскать такие же

и со своих [прихожан]. Известив о своем решении графа Адольфа, он попытался склонить на свою сторону непокорные души гользатов при помощи письма со словами увещания. И отправил церкви в Борнговеде, иначе называемой Свентинсфельд, где жили старейшина земли, второе лицо после графа, Маркрад, и остальная знать гользатская, послание такого рода: «Герольд, Божьей милостью епископ Любекской церкви, шлет приветствие всем прихожанам, принадлежащим к церкви в Борнговеде, и выражает им должное расположение. Так как волей божьей мне доверено управление церковью и по божественному определению я эту обязанность выполняю у вас, то мне необходимо попытаться привести вас от хорошего к самому лучшему и постараться отвратить вас всеми силами от того, что противоречит спасению душ ваших. Поэтому я приношу благодарность Господу за то, что у вас заметны признаки многих добродетелей, а именно, что вы соблюдаете гостеприимство и совершаете и другие дела милосердия ради Господа нашего, что слову Божьему вы более всех преданы и в постройке церквей более всех усердны, а что до нравов, то, как это угодно Господу, вы ведете целомудренную жизнь. Однако все это, вами соблюдаемое, ничего не стоит, если вы остальными предписаниями будете пренебрегать, ибо, как сказано: «Кто... согрешит в одном чем-нибудь, тот становится виновным во всем»⁶⁰⁸. Ибо заповедано Господом: десятины со всего дашь мне, и благо тебе да будет, и долголетен да будешь. И этому повиновались патриархи, а именно Авраам, Исаак и Иаков, и все, кто по вере стали сыновьями Авраама, за что славу и вечную награду обрели. Апостолы же и мужи апостольские то же самое со слов Божьих поручили и под страхом проклятия передали потомству для исполнения. И так как, без сомнения, это является заповедью всемогущего Бога и властью святых отцов утверждено, то на нас ложится обязанность, чтобы то, чего для вашего спасения недостает, нашими трудами по милости Божьей было у вас восполнено. Увещеваем вас и убедительно просим во имя Господа, чтобы вы добровольно, как сыновья, утешили бы меня, которому поручена отеческая забота о вас, своим повиновением и дали бы церкви десятины, - как установил Господь и под страхом проклятья апостольская власть утвердила, - на распространение служения Господу и на попечение о бедняках, чтобы вы не отнимали у Господа причитающееся ему и не обрекали таким образом свое достояние и души на вечную погибель. Прощайте».

Услышав это, мятежный народ возроптал и стал говорить, что никогда не подставит своей шеи таким унизительным требованиям, в силу которых почти весь христианский народ подвергается угнетению со стороны епископов. К этому они еще добавляли, не очень сильно отступая от истины, что почти все десятины уходят на излишества светских людей. Поэтому епископ довел все эти речи до сведения герцога. И тот повелел всем гользатам земли вагрской, что если они хотят сохранить его милость, то пусть платят епископу десятины, как это делается в землях полабской и бодрицкой, которые еще недавно только заселены и большим страхом перед войной побуждаются.

В ответ на это повеление упрямые духом гользаты сказали, что никогда не будут платить десятин, которых отцы их не платили, что предпочитают лучше поджечь собственные дома и уйти из этой земли, чем подчиниться игу такого рабства. И задумали они убить епископа с графом и со всеми пришельцами, которые платили десятины по закону, и, предав все в земле своей огню, бежать в землю данов. Но выполнению этих превратных вещей помешало возобновление договора между нашим герцогом и королем данским. Ибо было постановлено, чтобы никто из них перебежчика от другого к себе не принимал. Поэтому гользаты, вынуждаемые необходимостью, в присутствии герцога заключили такое соглашение с епископом, что они увеличат десятины и будут платить по 6 модиев ржи и по 8 модиев овса с манса, тех, говорю, модиев, которые в просторечье называются hemmete⁶⁰⁹. И чтобы им не пришлось страдать из-за новых поборов при последующих епископах, они просили скрепить их договор печатями герцога и епископа. Но когда, по обычаю двора, писцы потребовали за это марку золота, неотесанный этот народ разошелся, и дело осталось в прежнем положении. Большой помехой в этом деле, которое должно было принести великие выгоды церкви, послужили как скорая кончина епископа, так и угроза ужасной военной бури.

92. ПЛЕНЕНИЕ ВАРТИСЛАВА

Сыновья Никлота, Прибислав и Вартислав, не удовольствовавшись землей хи-жан и черезпенян, стремились снискать себе землю бодричей, которую герцог отнял у них по праву войны. Узнав об их кознях, Гунцелин из Зверина, правитель бодрицкой земли, объявил об этом герцогу. И тот опять вознегодовал на них и разгневался и в зимнюю пору пришел с большим войском в славянскую землю. (1163) Они же засели в городе Вурле и укрепили замок против осады. И герцог послал вперед Гунцелина с храбрейшими мужами, чтобы они скорее начали осаду, опасаясь, как бы славяне не ускользнули случайно. Сам же он как можно скорее последовал за ними с остальным войском. И они осадили крепость, где были Вартислав, сын Никлота, и много благородных мужей и, кроме того, великое множество простого народа. Старший же по рождению, Прибислав, с некоторым числом конников скрылся в лесах, чтобы из засады убивать неосторожных.

И радовался герцог, потому что славяне, укрепившись духом, выжидали его в крепости и ему представлялась возможность их покорить. И сказал он младшим в своем войске, которые, побуждаемые неразумной жаждой сражений, подзадоривали врага и вступали с ним в бои: «Зачем, когда это совершенно излишне, вы приближаетесь к воротам города и сами создаете опасность для себя? Такого рода стычки не приносят пользы и грозят гибелью. Лучше оставайтесь в шатрах своих, где вас не могут достать стрелы неприятеля, и имейте надзор за осажденными, чтобы кто-нибудь из них не ускользнул. Нашим же делом будет без шума и жертв овладеть по милости Божьей этим городом».

И тотчас же он велел доставить из лесной чащи деревья и приготовлять военные машины, такие, какие он видел в Кримме⁶¹⁰ и Медиолане. И он изготовил весьма сильно действующие машины, одну, сколоченную из досок, для того, чтобы разбивать стены, другую, более высокую, воздвигнутую наподобие башни и возвышавшуюся над замком, для того, чтобы направлять стрелы и прогонять тех, кто стоял на валах. И с того дня, когда была выстроена эта машина, никто из славян не осмеливался высунуть голову или показаться на валах.