Славянские сказки
Шрифт:
Пришел он к этому древу, влез на древо. Приходит ночь, двенадцать часов. Вдруг, как молния сверкнула, кобыла прибежала, ударилась оземь, легла, в одну минуту ожеребилась, сама вскочила и побежала. Он сейчас соскочил с древа, взял этого жеребеночка в полу, побежал с ним к морю, прибежал к морю, сел на бобра, и бобер повез его.
Только бобер повез его, вдруг двенадцать полков волков катят за ними, бросились по морю плыть, догоняют. Иван-русский богатырь испугался.
— Ах, матка пчелка! Она хотела мне пособить,
Вдруг откуда ни взялось этих пчел — тьма тьмущая, и начали этим волкам в глаза пырять. Они и не знают, куда бежать, которые плыли, потонули. Бобер и перевез Ивана-русского богатыря.
Иван-русский богатырь поблагодарил бобра. Бобер этим остался доволен и предлагает Ивану-русскому богатырю любого бобра. А Иван-русский богатырь еще его поблагодарил. Рассвело довольно хорошо, и пошел Иван-русский богатырь с этим жеребенком. Только Иван-русский богатырь к этой пчеле подходит, благодарит ее за ее к нему милость. Пчела отвечает: "Теперь ешь, сколько хочешь, меду и корми своего коня: я развелась (Расплодилась) теперь!"
Иван-русский богатырь поблагодарил ее.
— Ешь, — говорит, — и коня своего покорми!
Иван-русский богатырь поел и коня своего покормил, поблагодарил пчелу. Вот он взял надрал лыка и сделал для коня своего недоуздок, потому что несть стало тяжело: скоро растет.
И говорит ему жеребенок:
— Ну, Иван-русский богатырь! Садись теперь на меня, что нужно, мы теперь с вами сделаем! А как прикажете ехать: выше облаков ходячих или ниже лесу стоячего?
Иван-русский богатырь тому удивился, от радости не знал, что делать, дал на его волю.
— Как ты знаешь, — говорит, — так и ступай!
Этот его жеребенок взвился выше облаков ходячих и полетел, как молния, прилетает в Кощея Бессмертного царство и приходит к Анастасье Прекрасной. Она весьма тому обрадовалась, давай его целовать. Он и торопит ее ехать, а она ему и говорит:
— Не робей, Иван-русский богатырь! Не торопись, забирай, что нужно для дороги, бери драгоценности!
Вот убрались они, собрали все, что надо, на третий день отправились.
Этот голубь опять из-под печки вылетел, прилетает к Кощею Бессмертному.
— Что ты, Кощей Бессмертный, пьешь, гуляешь, а о своих землях не знаешь! Иван-русский богатырь увез Анастасью Прекрасную!
Приходит Кощей сейчас к своему треногому коню.
— Ну, конь мой треногий! Мы здесь пьем, гуляем, а о своих землях не знаем. Иван-русский богатырь опять увез Анастасью Прекрасную.
— Ну, Кощей Бессмертный! Теперь ничего нам не сделать.
— Что ты? Или не хочешь мне служить?
Служить я буду, а сделать все-таки ничего не сделаем!
Сел Кощей на своего коня, догоняет Ивана-русского богатыря.
Конь и говорит Ивану-русскому богатырю:
— Иван-русский богатырь! Гонится за нами Кощей, слезай с меня, я один изведу
Иван-русский богатырь слез. Его конь и говорит своему брату:
— Ну, брат мой — конь треногий! Взвейся кверху и сшиби Кощея Бессмертного, и убьем его. А не то я вас обоих убью!
Этот треногий конь взвился кверху, сшиб Кощея Бессмертного.
Развели они огонь, сожгли труп, пепел метлой размели. Иван-русский богатырь посадил Анастасью Прекрасную на своего треногого коня, поехал в свое царство. Заехал к братьям, поблагодарил, поехал в свое государство.
Там все обрадовались, сделали бал. Стали жить да поживать.
Унтер-офицер Пулька
Был унтер-офицер Пулька. Служил в полку. Трудно ему показалось служить. Собрал себе сухарей, забрал всю свою парадную сбрую; взял да бежал. Бежал он день-год. Истратил он все свои харчи, поел свои сухари и хотел воротиться.
— Но воротиться, — говорит, — не годится. А то ворочусь.
Взял и воротился.
Приходит он к лесу, показалась ему дорога. Шел он этой дорогою. Стоит трехэтажный дом. Входит он в этот дом. Стоит в нем одна кровать. Приходит молодой парень.
— Кто ж тебе на этой кровати приказал лечь? Я на этой кровати из году в год сам лежу.
— Виноват, — говорит, — простите, так понахалился.
— Ну, наймись же, — говорит, служить мне на год. Работать тебе: только изо дня в день печку топить и чтобы не стричься, не мыться, Богу не молиться.
Отправился этот хозяин. Остался Пулька один. Проходит год, приходит его хозяин.
— Хорошо, — говорит, — старался, молодец! На вот тебе пять целковых, умойся, остригись, Богу помолись, на последнее погуляй и на третий день ко мне приди.
Унтер-офицер погулял, погулял, пришел.
— Ну что, денег хватило?
— Копейка серебром осталась.
— Ну, наймись еще, на другой год, останься тоже изо дня в день печку топить.
Год проходит, хозяин опять приходит, глядит.
— Молодец, — говорит, — ты. На вот тебе пять целковых, умойся, постригись, Богу помолись, на последнее погуляй и на третий день ко мне приходи.
Унтер-офицер Пулька погулял, погулял, пришел.
— Что, — говорит. — денег хватило?
— Копейка серебром осталась.
— Ну. наймись, — говорит, — на третий год, чтоб не стричься, не мыться и Богу не молиться.
Проходит год, приходит опять хозяин.
— На вот, — говорит, — тебе пять целковых, умойся, постригись. Богу помолись» на последнее погуляй и на третий день ко мне явись.
Пулька погулял и опять пришел. “Что же я, служивши три года, не мог у этого хозяина в одной комнате быть?" Входит в комнату, стоит девица, по горло в песок закопана.
— Ах ты, — говорит, — унтер-офицер Пулька! Откудова тебя Бог занес сюда? Много ли ты у него служишь?