Славянские сказки
Шрифт:
А эта царица, как он уедет, к этому Бурзачилу в темницу да с ним и любезничает. Вот и сошла к нему и разговаривает:
— Теперь не воротится живой!
Вот как он смахнул эти девять голов, а этот змей махнул хоботом (xвостом), да его из седла и вышиб, Ивана Царевича. Вот как вышиб его из седла, а он несколько дней, несколько ночей не спал, как вышиб змей, так и заснул сном богатырским. А это чудо и издохло на Иване Царевиче. Вот этот конь постоял, постоял, подождал и думает, что его до смерти убило, Не одни сутки стоял он, все тосковал по своем всаднике, Конь и побежал
— Видно, ожег моего сына этот змей!
Бурзачило поганое вышел из темницы. Она привела во дворец, так как бояться уже нечего было. Начали пить и веселиться. А коню не село никакого почета, спустили в зеленые луга и гуляет. А Иван Царевич проспался на девятые сутки, увидел, что на нем это чудище лежит.
— Ах ты, поганое мясо, куда завалил свой хобот!
Сбросил это чудище. Видит, что коня нету, закручинился, не знает,что делать, не знает, куда идти. Погоревал, покручинился и поплакал: не знает, в какую сторону и идти. Вот и пошел, куда глаза глядят.
— Куда-нибудь да выйду! — говорит.
Шел много ли, мало ли места, дошел до маленькой избушки, а в лесу одна избушка стоит. В этой избушке сидит старый-старый старик слепой. Вот его сразу и узнал, не видит, а узнал.
— Здравствуй, Иван Царевич! — говорит.
— Здравствуй, дедушка! — говорит.
— Далеко ли вас Бог понес, Иван Царевич?
Он ему все подробно рассказал, из какого царства, по каким делам.
— Ну, Иван Царевич, я, — говорит, — вашего батюшку знал прежде!
А Иван Царевич и спрашивает:
— Что это у тебя глаза-то диким мясом заросли?
— Да вот в одной битве поранили меня, вот эдакое мясо и наросло на глазах.
— Не можешь да меня, дедушко, в какое-нибудь жилье свесть?
— И рад бы стараться, Иван Царевич, да не могу! Подвяжите мне чем-нибудь это мясо дикое, тогда можно!
Вот он взял снял ремень с себя, подвязал ему глаза. Вот и отправились. Этот старичок впереди идет, а Иван Царевич сзади. Вот шли, шли лесом, много места шли, вышли на чистую поляну и увидели преогромное царство.
— Вот, Иван Царевич, — говорит, — недалеко царство!
— Ну, теперь, дедушко, я и сам дойду! Спасибо! Воротись взад.
Вот дал ему несколько денег, что он довел его до жилья, и распростились с этим старичком. Ремень отстал. Хотел взять его, а старичок и стал упрашивать:
— Оставь мне ремень, Иван Царевич, мне не дойти взад будет!
— Ну, дедушко, пущай тебе ремень!
А сам и отправился в это царство. Приходит в царство и просится ночевать. А этот царь и говорит служанкам:
— Спросите, разгадает ли он сны? Если он разгадает моим трем дочерям сны, то пущай ночует и берет любую дочь замуж, а нет — то голова долой!
Вот этот Иван Царевич задумался. "Кто знает, что им приснится? Как разгадать?" Подумал, подумал: "Идти — куды я пойду? Все равно смерть!" Взялся эти сны разгадать. И сказал кухаркам, что "разгадаю эти сны". Вот его там отвели на ночлег. Он спросил, где у царских дочерей спальня, и отправился
Эти дочери пождали недолго с вечера. Потом стали вымылись. Сходили в кладовую и помазались — оператели; потом из другого пузырька взяли — окрылатели. Они не поспели выйти из своей спальни, он, не будь плох, увидел, куды они ставили эти баночки, тоже помазался и тоже оперател и окрылател. Вот они и полетели, эти царские дочери, полетели — и он за ними сзади. Но те старшие были попроще, а третья похитрее была. Говорит сестрам-то:
— Что это, сестрицы, у нас сегодня шумно и гулко?
А те и говорят:
— Ох, сестрица, наверно, сегодня посытее понаелись и побашше (Возможно - покрасивей, от: баса - краса.) снарядились, оттого, видно, так.
Вот и летят опять. Вот долетают до яблони. Сели на яблоню. Эта опять и говорит, младшая сестра:
— Что это у нас сегодня яблонь согнулась и вершина в землю воткнулась?
А они опять и говорят:
— Ох, сестрица, сегодня, видно, посытее наелись и побашше снарядились, оттого, видно, так.
Долетают опять до царства, не близко было — далеко. Прилетают, а в царстве было три сына: вот к ним и летели, а своему отцу говорили, что им снилось. Вот прилетели в это царство ко своим любовникам и начали с ними беседовать. Попировали, побеседовали, кольца свои именные на место положили, сами ушли по разным местам; а он, этот Иван Царевич, Подкрался и эти перстни у них и унес. Им уж время домой лететь, схватились, и перстней нету — ни тех, ни других. На кого думать, не знали. Вот опять и полетели во свое царство, и этот Иван Царевич, взади за ними. Вот и долетают до своего царства и в ту же самую кладовую опять; и помазались из того же самого пузырька — крылья отвалились, из другого помазались — перье отвалилось. Ушли во свою спальню. Он тоже подглядел, помазался тоже. Вот он и слышит, они и говорят:
— Вот сестрицы, где ему знать, что нам приснилось?
А он и чует. Поутру встают, отцу и сказывают:
— Вот, тятенька, так и так, летали в такое-то царство, сидели с царскими сыновьями!
А царь, конечно, думал, как это они могли слетать, так и думал, что это им снилось. Тогда государь посылает служанок за Иваном Царевичем. Приходит Иван Царевич.
— Ну, — говорит, — разгадывай, что моим дочерям снилось в эту ночь?
Вот он и начал рассказывать, как дело было, как перье садилось, как мазались и как летели сюда и как младшая дочь говорила. Государь не верит ему и эти отпираются.
— Где же это могло быть? Вот ежли бы как-нибушные знаки были!
Он вынимает эти шесть перстней и показывает государю (перстни эти были все именные), Государь поглядел на эти перстни, видит, чьи перстни. Вот сейчас этому Ивану Царевичу и говорит:
— Ну, коли ты разгадал сны, бери любую дочь замуж и награжу тебя полцарством!
Вот он подумал, подумал и эту младшую дочь и стал брать замуж: она была красавица. Государь полцарством его и наградил.
Пожил он там год, два ли, три ли, и понесла его жена и родила двоих сыновей — таких же богатырей, как и отец.