Славянский стилет
Шрифт:
Оператор включил громкоговорящую связь: «Стопинг, фак’ю! Стопинг!!! Ю, фак!». Никто не остановился. Более того, оператор заметил, что они все улыбаются. До линии психически атакующих было метров двести. Сержант Загибайло использовал кассетный гранатомёт. Две трети упало, но остальные продолжали идти. Ещё несколько гранат и никто больше не поднялся. Но оператора АРСН завели. Он быстро нашёл в компьютере фотосъемки разведывательного зонда, вывел за дисплей координаты спрятанных среди деревьев жилых помещений базы, разблокировал кнопку системы залпового огня и, секунду
Развернулся к АРСН и, включив высокую частоту, упёрся лучом в ползущий на горизонте самолёт. Сразу зазвонил телефон. Григорий схватил его:
– Слушай, Пилот, тебе видно, что может случиться с аэродромом, и, причём немедленно… Ну?
– Оператор, любая договорённость содержит конструктив. Ты не предполагаешь, что я смогу приземлиться в другом месте?
– Тогда в чём проблема?
– Я не хочу. А на охрану не обижайся. В тебя, обрати внимания, никто даже не стреляет.
– Ну-ну… Если я замечу движение в свою сторону, то все мои снаряды накроют твой аэродром. Это в порядке информации. Ты же Пилот? Пилот, пилот… А я – стрелок… Вам, пилотам, там не жарко?
– Кому это – нам?
– Насколько мне известно, на борту около сорока человек. Наверное, все пилоты.
– Сказал Философ?
– Не говорил никто. Я догадываюсь.
– Больше он тебе ничего не скажет. Он заблокирован.
– Я не знаю, кто там заблокирован, кроме аэродрома. Тот заблокирован наверняка. Ищи решение, Пилот; но на охрану не рассчитывай. И делай поправку на это, когда разговариваешь. И отваливай! Двадцати километровая зона!
Самолёт развернулся опять.
Солнце стало клониться к горизонту. Жаркий день подходил к концу. Тюрбаны в кустарнике снова принялись молиться. Разожгли костры и стали готовить ужин. Вдалеке затрубил слон. Ему ответило ещё двое.
– Позвони дворнику, – неожиданно сказал бледный Юра, не открывая глаз.
Григорий опешил. И засуетился.
– Юра! Юрик! Ты очнулся? Слава тебе господи. Проклятые аспиды, похоже, отпускают…
– Позвони дворнику.
– Какому, дворнику, Юра. Ты бредишь!
– Сержант, не морочь голову. Позвони Володе, который дал тебе телефон. У тебя же есть его номер.
– Зачем нам Володя? Он в Киеве – мы здесь; чем он поможет?
– Я не знаю. Не задавай глупых вопросов. Единственный человек, к которому можешь позвонить, а не отвечать на просьбы козлов, – это Володя с Подола. Я не так запомнил?
– Володя социальный работник. Можно быть, что-то проясниться. У тебя бред.
– Позвони дворнику! – глухо закричал Юра. – Не выводи меня. Я командир – и думать буду я. А ты… ты… ты… исполни, брат. – Юра снова потерял сознание.
И опять зазвонил телефон. Григорий схватил его как неразорвавшуюся гранату:
– Слушай, Пилот, есть предел доброты… Что? Нет… Не узнаю… Да… Да… Да… Зачем? Понял. Сейчас я запишу, одну минуту. Всё, записал.
Оператор АРСН положил задумчиво телефон на колени и стал глядеть на монитор радара, где разворачивалась отметка «Дельты». У неё скоро должен
Посмотрел на Юру. Тот лежал как мумия.
– Юрик! – В ответ тишина. Плохо дело.
– Юрик! – В ответ опят тишина. М-да…
– Юрик! – Тишина. Проклятые аспиды!
Зазвонил телефон. Там был Магистр. Его голос явно изменился, был более низким и, похоже, ему было тяжело говорить.
– Оператор, – спокойно сказал он. Я нашёл выход из положения.
– Я рад, Пилот. Слушаю.
– Идея такова, мой друг. Она, собственно, такова…
– Резину я растяну лучше тебя. Мне плевать на твои идеи. Я не идейный.
– Мы сейчас на минимальной скорости пойдём на посадку. Медленно совершим приземление на аэродром.
– Ну?
– И всё. А ты, такой неидейный, будешь за этим наблюдать. Нажми свой «ПУСК», возможно, тебе станет легче. Нажми, нажми, «ПУСК»… У тебя хорошо получается это делать. Но мы всё равно сядем на этом аэродроме. Кстати, мой бензобак почти пустой, друг моей жизни. Стреляй, оператор! Но помни – Ева с нами.
– Ты блефуешь, Пилот… Не губи людей. В ста километрах северней, азимут 47, есть большая бетонная площадка – аэродром наркотрафика. Там сядешь.
– Нет, оператор. У меня дела здесь. Наркотрафик мне ни к чему. Сколько до меня по твоему радару – семьдесят километров? Я развернулся и медленно лечу на свой аэродром, оператор. Ты здесь гость. Стреляй, стреляй… У меня выбора нет. Выбор есть у тебя. – Телефон умолк.
Григорий тупо глядел на монитор радара и пытался думать. Самолёт приближался, совсем уже скинув высоту и скорость. Оператор АРСН взял в руки телефон, взглянул на убитого змеями Юру, и набрал номер Володи с Подола, единственного человека, которому он мог позвонить. Трубку подняли.
– Вас слушают.
– Извините, это Владимир?
– Да, это я.
– Вы сильно заняты?
– Да. Я занят. В данный момент я пишу. Кто это?
– Это Гриша Загибайло. Мы как-то пили пиво с вами у «Тёти Сони».
– А… Григорий… Помню. Привет. Но я занят. Пишу. Вот сейчас с тобой говорю и одновременно пишу.
– У меня тут проблема возникла…
– Решай… Я пишу.
– Да, вспомнил ещё. Вам просили передать, что Ева родила от Философа.
– Что?!! Кто выдумал такую чушь?
– Создатель Евы.
– Вы уверены, что у вас точная информация?
– Да, я уверен. Мне это сообщили специально для вас. Хотя я ничего не понимаю из своих слов. Я запомнил это. Философ проводил с Евой суггестивные сеансы по телефону. И она родила.
– Это бред сивой кобылы, Григорий. Какое суггестивное воздействие? Все вопросы такого рода регулирую только я. Откуда вы мне звоните?
– Я не могу отвечать. Подписка.
– Неужели из бронетранспортёра? Он же через корпус не пропускает радиоволны.