Славянский стилет
Шрифт:
– Выходит, эти твои священники – нерожденные, что ли? Ты прав, мы мыслим немного по-разному… – И закурил свою тонкую сигарету, пустив аккуратное кольцо дыма.
– Мы мыслим одинаково. Механики рождены полностью и конкретно. Они целиком здесь. Как те же улитки. А настоящий священник рожден только наполовину. Это и есть различие, причем тотальное.
– Тотальное различие? Хм, ты и, правда, меня убедил, что различия существуют, по крайней мере – в нашем мышлении. Священник рожден наполовину. Любопытно, а где вторая?
– Это вопрос не ко мне. Там… – японец неопределенно махнул рукой.
– Хорошо, я тебе верю на слово. Мы-то все-таки здесь.
– Возможно, Коля-сан, возможно. У вас там все может быть, – Катаяма грустно пожевал крабью лапу. – Ты прав, в России многое не едят. Но здесь, у нас, не пропадает ничто. Пожирается моментально. Как там у вас говорят: «Моментально в море».
– Что-то не слышал такого.
– Уже услышал. Да, как ты думаешь: тот, кто сейчас вникает в наш разговор, – он священник или механик?
– Я думаю, скорее всего, священник, если дошел до этого места.
– Да, тут ты, скорее всего, прав, хотя есть очень упорные механики.
– Мы говорим на русском языке. Если он нас понимает, значит, пришел издалека, а если не понимает, значит, это не он.
– И я так думаю.
Они некоторое время молча пили пиво, полностью уйдя в себя.
– Господи, но если это механик, – покачал головой Катаяма, – то я ему сочувствую. Дальше придется вникать в совершенно для него невозможное. Эти вещи не дешифруются. Мне его жалко.
– Да брось ты, – сменил тему Музыкант. – Ты мне скажи, семья у тебя, наверное, здоровенная. Человек восемь?
Катаяма удивленно поглядел на него. Покачал головой и усмехнулся:
– Нет, Коля-сан, не большая. Я. Матери уже нет. Ну, дочка еще, замужем за американцем. Бывшая жена, тоже замужем за парнем с авианосца. Ее считать?
– Да нет, я бы не считал.
– Ну, и я так думаю.
– Она развелась со мной, когда я был у вас в гостях. А американец как раз к нам заехал. Мне сорок четыре года, Коля-сан, и я почему-то иногда счастлив. Вот, например, в такие, как сейчас, моменты.
Он поднял высоко, как флаг, крабью лапу и закричал на всю закусочную: «Банзай!!!» Подбежал официант с громадным блюдом, немного неверно поняв атакующий вопль. Катаяма, улыбаясь, сказал ему что-то. Тот недоверчиво ответил и выставил вперед свое блюдо с какими-то водорослями и морскими ежами. Музыкант хмыкнул и стал вытаскивать еще одну сигарету, скептично глянув на нового друга. Катаяма указал рукой себе на глаза, потом на официанта, и затем на потолок и пол. Негромко произнес: «Дзэн исигуро». И откинулся в кресле, спокойно глядя перед собой. Официант сразу стал серьезным, наклонил голову, медленно, задом отошел от столика и скрылся в сизом полумраке заведения, но через минуту вернулся и принес в подарок гигантскую жареную улитку, всю пропитанную специями и душистыми травами. Вежливо произнес длинную непонятную фразу.
– С тобой не пропадешь, – усмехнулся Музыкант. – Ты что, и, правда, священник? Или бандит?
– Я вольный таксист, а это – почти священник. Этим все сказано. Подарки не обсуждаются, у вас тоже так считают. И мои священные чувства говорят, что ты хороший человек и улитку эту съешь. Это дар от души.
Музыкант с подозрением посмотрел на лежащую среди благовоний покойную
– Коля-сан, в этом существе твоя сила. Никто и ничто не проходит даром. Это заблуждение присуще погибающим цивилизациям. Не смотри на меня так, это даже возведено в закон физики. Я же таксист. Верь мне.
Он схватил палочками тушку улитки размером с крошечную змею, разорвал пополам и, половину пододвинув к Музыканту, вторую стал уплетать с таким аппетитом, что через несколько мгновений ничего не осталось. Допив полкружки пива, Катаяма уставился на нового друга. Тот аккуратно откусил кусочек. Пожевал. И понял, почему самые мудрые улитки – это те, которые не рождаются.
– А что тебя занесло в наши края? – поинтересовался вольный таксист. – Я вижу, ты свой парень. А наши парни просто так, как идиоты, с видеокамерами по свету не бродят. Можно, я угадаю? Шататься по Токио и пялиться на японских баб в американском стиле – это не твоя цель и даже не хобби. Изучать искусство икебаны, основы синтоизма, психологию гейш или премьер-министров – тоже вряд ли твоя задача. Заключить контракт? Возможно, но маловероятно. Впрочем, я передумал. Угадывать не буду. Но, – нарушая этикет, он положил руку на плечо Музыканту, – если тебе потребуется помощь… Настоящая помощь двуликого русско-японского Януса, то ты свяжись со мной.
Он записал на бумажке номер мобильного телефона и церемонно, как грамоту, протянул ее Музыканту. Тот в ответ сделал то же самое и добавил:
– Звони и ты, друг. Я такой же! Только не священный таксист. А, в общем, я думаю, разницы нет никакой. Ты прав, я приехал сюда не порнофильмы снимать. Этого хватает и в России.
Музыкант подозвал официанта и заказал две порции разогретой японской водки сакэ. Тот через минуту принес на подносе два стаканчика. Взяв напиток, Музыкант протянул руку Катаяме и сказал:
– Друзья обязательно должны хоть раз, но напиться.
– О, этот обычай мне очень, очень известен! – жизнерадостно ответил Катаяма. – За верность и душу! Но только не за удачу. Просить мы не будем ничего.
– Великолепно! Я бы так и сказал!
Они соприкоснулись стаканчиками и медленно, до дна выпили японское варево, пахнущее имбирем. Несколько секунд подождали и накинулись на закуски.
Глава 21
Стильная блондинка сидела за столиком кафе, вынесенным прямо на улицу и, закинув ноги одна за другую, сквозь темные очки глядела на прохожих, жуя резинку и презрительно кривя губы. В руке у нее был бокал с коктейлем, время от времени она делала глоток и затягивалась тонкой сигаретой. Дама ждала нужного человека. Все остальные были в данный момент микробы. Ну, почти все. Вон тот, в джипе, – вряд ли. Но таких мало.
Филистерша сделала еще глоточек и переложила ноги наоборот, отметив впившийся взгляд прохожего парня. Смотри-смотри, урод. Оделся бы хоть как человек, а то все туда же, откуда явился.
Она вытащила зеркальце и стала красить губы, делая их более выпуклыми. Тот, кого она ждет – человек редкий. Так объяснил инструктор. Столь высокооплачиваемого задания она еще не получала. Нет, и этот не устоит. Перед Лелей еще никто не сумел устоять. Она вытряхнет его из умного, как говорят, кокона. И никуда этот феномено не денется. Все они, умные, отключают свои головы, когда с ними общается Леля. Проверено качеством! Ядовито-чарующая улыбка отразилась и улыбнулась сама себе. Дама закрыла зеркальце.