След чужака

Камардина Мария

Близняшки весело зашептались, после чего Лития выпрямилась иторжественно изрекла:

— Исключительно из уважения к твоим подвигам — мы согласны оставить тебе по одному танцу.

— Прелестные даны, это невероятно мило с вашей стороны, — Ильнар изобразил поклон. — Дана Кариса, а у вас останется танец для раненого героя? А лучше — два.

— Разумеется, дан Ильнар. И даже два.

Ее теплая бархатная улыбка почти вернула ему душевное равновесие. Разговор вновь сместился на наряды и украшение зала, ладонь Карисы лежала совсем рядом, и ужасно захотелось взять ее за

руку, тем более, что собственная рука болеть почти перестала. Осторожное прикосновение, взмах длинных черных ресниц, легкая улыбка…

Рука заныла, как больной зуб, резко и неожиданно, и Ильнару с трудом удалось удержать на лице приветливое выражение. Он стиснул зубы и осторожно потер запястье, делая вид, что поправляет браслет коммуникатора. Кажется, это уже за пределами того, что можно просто перетерпеть.

Ильнар послал выразительный взгляд в сторону Эла. Тот прищурился, нахмурился и, разумеется, все понял правильно. Взглянув на собственный браслет, доктор поднялся и громко произнес:

— Так. Кеа, мы обещали отцу не опаздывать к обеду, а мне еще нужно осмотреть Ильнара перед уходом. Так что я вынужден похитить его на время, — Эл изобразил любезную, но непреклонную улыбку, и кивнул другу на выход.

На то, чтобы вежливо со всеми попрощаться, сил хватило, и до входной двери он сумел дойти вполне бодро. До спальни тоже удалось добраться на своих двоих, хотя и с трудом — в глазах темнело, пол норовил уйти из-под ног, а рука не просто собиралась отвалиться, а прилагала для этого все усилия. Но упрямство снова победило, он сумел даже запереть за собой дверь и скинуть куртку, а уж потом позволил себе зашипеть от боли и рухнуть на кровать. Эл что-то резко и быстро говорил в коммуникатор, смысла слов Ильнар не улавливал, все силы уходили на то, чтобы не заорать и при этом не отключиться. Казалось, мышцы плавятся вместе с костями…

Эл присел рядом, прикосновений Ильнар не ощущал, но запах регененерирующей мази узнал. Сквозь боль постепенно приходило ощущение холода, осознание себя потихоньку возвращалось. Потом доктор, похоже, вколол обезболивающее, рука совсем перестала ощущаться, и Ильнар облегченно вздохнул и рискнул взглянуть на мятежную конечность. Темные шрамы от щупалец паука покраснели и распухли, кожа пошла зудящими пятнами.

— Не чешуя, и то хорошо, — вздохнул он, осторожно садясь. — Но хотел бы я знать, почему это произошло. Ты же вроде говорил, что восстановление идет по плану?

Доктор передернул плечами и принялся рыться в раскрытом чемоданчике-аптечке.

— Очень похоже на ментальное воздействие. Бывают такие, знаешь, слабенькие артефакты, узконаправленные и завязанные на определенную ауру. Чуть не туда попало — и пошла реакция…

Ильнар нахмурился и приподнялся:

— Воздействие? Откуда?

Слова «ментальное воздействие» в его голове в первую очередь прочно ассоциировались с айропортом и колдуном, но излучение в пятнадцать единиц Эл бы засек сразу. Да и откуда в саду взяться посторонним?

— Есть одна идея, — доктор поднялся и выглянул в окно. Судя по направлению взгляда, смотрел он на беседку, но там-то неведомым врагам было точно неоткуда взяться.

— Не

тяни, — сферотехник сел ровнее. — Что за идея?

— Приворот.

— Чего?!

Ильнар уставился на друга с неподдельным изумлением — вот чего-чего, а таких слов он никак не ожидал услышать. Доктор обернулся, оценил выражение лица пациента, кривовато усмехнулся — и начал рассказывать.

С идеей, как выяснилось, Эл впервые столкнулся еще в те времена, когда только-только начинал работать в больнице, и тянула она если не на уголовное преследование, то на административный штраф точно. Но доказать, что девчонки-медсестры используют успокоительные артефакты не для того, чтоб угомонить нервных пациентов, а чтобы заинтересовать молодого доктора, было непросто. Всего-то и надо, что поменять местами пару бусинок…

— Мне тогда, в общем-то, повезло — они не знали, что я интуит, и на воздействие реагирую сразу и совсем не так, как им хотелось. Да там и воздействие-то слабенькое, просто чтобы заинтересовать, запустить гормональную реакцию… Короче, привлечь внимание.

— Привлекли? — заинтересовался Ильнар. Личная жизнь Эла строилась по принципу «нет личной жизни — нет проблем», а уж на работе доктор Чеддра занимался исключительно работой. Одну девицу, пытавшуюся строить глазки, Эл как-то в присутствии друга отправил проверить зрение, и искренне недоумевал потом, почему первая обиделась, а второй хохочет.

— Еще как привлекли, — кивнул доктор. — Написали объяснительные, получили выговор. Артефакты эти вообще списали. Но это на самом деле практически не поддается контролю — слишком слабое излучение, чтобы отловить сканером. А вот тип воздействия похож на тот, который так не понравился твоему организму. Правда, хоть убей не могу понять, зачем это ей может быть нужно.

Ильнар едва не поинтересовался, кому это «ей», но тут же сообразил сам. Действительно, медсестра в компании была лишь одна, и о свойствах медицинских артефактов она должна была знать неплохо. Мало ли, чему ее там в Ксантаре научили…

Но вот зачем — действительно вопрос. Разве что заинтересовать его и потом стравить с Тео с целью уменьшения количества женихов. Но это уж точно был бы полный бред, а ведь он сам полчаса назад убеждал Карису, что Кеара — девушка умная.

И кстати о девушках.

— Ты, помнится, говорил, что еще мне противопоказаны сильные эмоции, вроде как они могут негативно сказаться на состоянии ауры.

— Могут, — рассеянно кивнул Эл и тут же поднял голову. — Хочешь сказать, что расстроился из-за Карисы? Брось, не до такой же степени.

— А до какой же?

Эл неожиданно фыркнул:

— Не дуйся. Мне просто стало интересно взглянуть на твою реакцию.

— И как реакция?

— Забавная, — усмехнулся друг. — Вообще, очень интересно было сегодня за вами всеми наблюдать.

Да уж. Ильнар и сам бы с удовольствием понаблюдал, но, увы, этой радости он был лишен.

— Если тебя это так волнует, я могу и вовсе не явиться на этот дурацкий бал. Извинишься за меня и будешь танцевать с ней сам, — предложил Эл, перебирая пузырьки и баночки в своем чемоданчике.