След крови
Шрифт:
Через три дня после того как Рэчел получила эту работу, Ирен подошла к ней сзади и обняла, когда Рэчел делала булочки с сыром. Она взяла Рэчел за запястье и сказала:
— Смотри, дорогуша, как это делается.
Свободной рукой она разложила булочки вдоль стойки и провела рукой Рэчел с ножом для масла прямо над ними. Рэчел не возражала, это казалось дружеским, почти материнским жестом со стороны Ирен. Однако когда та отпустила руку и обхватила ее за талию, Рэчел поняла, что все неспроста. Но она так хотела, чтобы ее любили, что не стала возражать…
Они
Оказавшись в постели, Рэчел растерялась, но все, что делала Ирен, ей нравилось. Совсем не похоже на занятие любовью с мужчиной: мягко, плавно, начало и конец перетекают друг в друга. Без грубости, усилий и резких толчков. Было очень приятно, но никаких фейерверков, которых она ожидала. Тогда она впервые испытала оргазм. Рэчел не считала себя лесбиянкой, но, черт побери, если с женщиной она чувствует себя так прекрасно, в такой безопасности, то время от времени будет заниматься любовью с Ирен. Она была молода, ей хотелось новых впечатлений, хотелось чувствовать вкус жизни. Что в этом плохого?
Они были знакомы всего пять недель, когда их жизнь круто изменилась. По причинам, которые Ирен не желала обсуждать, она лишилась квартиры (что-то связанное с арендой). Идти ей было некуда, и она перебралась в каморку к Рэчел. В комнатушке стало совсем тесно, к тому же Дейн и Линн, соседки Рэчел, безжалостно насмехались над ней за спиной у Ирен.
— Вот уж не знали, Рэчел, что ты любишь женщин. Лесбиянка! Никогда бы не подумала…
Ирен с раздражением расставляла стулья.
— Где, черт побери, этот чертов Мартин? Он должен был вымыть пол и расставить стулья перед уходом, а не сваливать все на нас.
Рэчел закрывала пленкой бутерброды с тунцом и огурцом, чтобы не заветрились, когда появился первый посетитель. Он бросил беглый взгляд на витрину.
— У вас подают континентальный завтрак?
Рэчел подняла голову.
— А что это?
Мужчина улыбнулся. Он был высоким, черноволосым, явно за тридцать, в модном бежевом костюме и черной рубашке с черным же галстуком — элегантный, совсем не похожий на их обычных посетителей.
— Там, откуда я приехал, завтраком называют чашку эспрессо, свежевыжатый апельсиновый сок, круассан с маслом и джемом.
У него был сильный акцент, но голос приятный и уверенный. Рэчел улыбнулась в ответ.
— Можем предложить вам только обычный: кофе, сок из пачки, тосты — если хотите, зажаренные. Маргарин и джем за мной.
Мужчина откинул голову назад и засмеялся. Смеялся он просто здорово.
— Звучит ужасно, но из ваших рук я съем что угодно, — заявил он, неотрывно глядя на нее.
В его зеленых глазах — смесь угрозы и улыбки, веки полуопущены, но взгляд такой соблазнительный. Рэчел внезапно почувствовала, как между ногами у нее защемило. Господи, он такой красавец! Пусть даже иностранец. Вероятно, итальянец или швейцарец. Из какой-то экзотической и утонченной страны.
— Итого… —
Какая жалость, что на ней эта жуткая форма! Но утром она вымыла голову и немного подкрасилась. Черт, она же теперь лесбиянка, что она делает?!
— Один фунт девяносто девять пенсов.
Он дал ей пятифунтовую банкноту.
— Сдачу оставьте себе, — сказал он.
Рэчел послушалась.
По правилам посетители должны были сами забирать на подносах еду, но мужчина развернулся и сел за столик. Было очевидно: он ждал, что его обслужат. Хорошо. С такими чаевыми почему бы и не обслужить? Да и работы особой не было. Ирен бросила на Рэчел укоризненный взгляд, когда та понесла посетителю кофе и сок. Через десять минут, когда Рэчел уже собиралась отнести тосты, Ирен преградила ей путь.
— Пусть этот козел встанет и сам возьмет! — прошипела она.
Уже не в первый раз Ирен пыталась указывать Рэчел, что ей делать.
— А ты кто? Мой начальник? — резко оборвала она.
Посетитель, Рэчел уверена, слышал их перепалку, но, когда она подошла к столику, ничего не сказал. Он заговорил с ней позже, когда уже собирался уходить. Ирен как раз была в туалете.
— Когда ты заканчиваешь?
— Что заканчиваю? — переспросила Рэчел, делая вид, что не понимает вопроса.
— Вечером?
— -a, я сегодня в первую смену. Я же не могу работать двадцать четыре часа в сутки.
Он снова улыбнулся ослепительной улыбкой.
— Перестань строить из себя дурочку, юная леди. Ты прекрасно понимаешь, о чем я.
Она бросила взгляд в сторону туалета.
— Вы хотите меня куда-нибудь пригласить? Вы об этом спрашиваете?
Он молчал, пристально глядя на нее зелеными глазами.
— Вам мой вопрос кажется неуместным? — продолжала она. — Чего вы хотите?
— Ты ужасная малышка, я это заметил.
— Ужасная? — В его устах это прозвучало даже смешно, и она засмеялась. — Рыбак рыбака видит издалека! И не называйте меня малышкой. У меня рост метр семьдесят один.
— Я приглашаю тебя на кофе.
— Я заканчиваю в три, поэтому можете пригласить меня.
Он тут же приобрел деловой вид, как будто уже заключил сделку и больше предложить было нечего.
— Буду ждать тебя в такси у кафе.
Рэчел была разочарована и… ей стало чрезвычайно неловко. Как отделаться от Ирен? И зачем ей это вообще нужно? С Ирен она была как за каменной стеной. И разве она не решила для себя, что влюблена в Ирен?
В ту печальную среду, пока шли минуты и часы, неловкость сменилась другими чувствами, и она незаметно улизнула из-под крылышка Ирен.
Это было рискованно, верно? Но она всегда легко шла на риск, хотя в ее случае он обычно нес с собою разрушение. Например, когда ей было четырнадцать, ее обучила тайнам секса одна добрая молодая женщина, которая, кажется, ее полюбила. Рэчел всегда готова была рискнуть, чтобы двигаться вперед, а не топтаться на месте. Она была уверена, что толочь воду в ступе — это удел ее родителей.