След менестреля
Шрифт:
— Нельзя? Можно, киса моя ненаглядная, нужно. Мы сидим тут уже неделю. Вальгардцы заявляют, что схватили де Клерка. Понимаешь, что это означает? Я никогда — слышишь, никогда! — не смогу вернуться домой. А мне как-то не улыбается сидеть в вашем мире всю жизнь. Надо Вику найти.
— Вика айн-на трианн, — губы у Уитанни задрожали, глаза заблестели, — ейен Уитанни но фрайн буамм?
— Да нет же! — Я решил, что обнять и поцеловать мою гаттьену будет самым лучшим решением. — Ты мне очень дорога, лапа моя. Но и Вику я не могу бросить. Она моя сотрудница, я несу за нее ответственность. Это будет подло и по-свински,
— Уитанни гайн айр ллеу, — тут же заявила гаттьена.
— Ни в коем случае! Все ищейки Ордена, вся вальгардская сволочь отсюда и до Вортинора ищет человека, путешествующего в компании красивой молодой женщины. Ты будешь привлекать слишком много внимания к нам, уж прости. Один я быстрее проберусь в Айи, узнаю все о лорде Джарли и тут же вернусь в Лиден-Мур.
— Най хенна! — упрямо повторила Уитанни. — Ней гаен мир Уитанни.
— Тогда я буду просто сидеть вот тут, — я, всерьез рассерженный таким упрямством, сел на табурет посреди шатра и положил руки на стол. — Как чурка с глазами. Нравится тебе? Вот так буду сидеть и не двигаться. Стану математическим нулем, никчемным элементом мироздания. Радуйся, ты своего добилась.
— Ллеу… ллеу вьенн грирр! — выдохнула гаттьена мне в лицо и выскочила из шатра. Наверное, не захотела, чтобы я видел ее слезы. Вообще, когда доводишь до истерики существо, способное в одиночку расправиться с десятком хорошо вооруженных воинов, это круто. Но я не учел одного — Уитанни не только гаттьена, она еще и женщина. Причем искренне любящая меня, как ни самонадеянно это звучит.
— Поссорились? — Даэг ан Грах заглянул в шатер. — Кажется, я знаю, что ты ей сказал, мальчик. Не хочешь, чтобы она шла с тобой в Айи?
— Уважаемый, не надо меня мальчиком называть, — ответил я. — Я и так чувствую себя никчемным сопляком.
— Ты и есть сопляк, уж прости, — эльф вошел, опустился на табурет напротив меня. — То, что тебе удалось прикончить Вечного, ровным счетом ничего не значит. Просто тебе повезло. В следующий раз удача может от тебя отвернуться.
— Что ты предлагаешь, Тейо? Сидеть тут и ждать, когда де Клерка зажарят на костре эти крысы? Упустить последний шанс спасти ваш мир, Веронику и самого себя?
— Я предлагаю тебе Знание. То, без чего твоя дальнейшая война с Орденом будет делом безнадежным. Уж поверь, все, с чем ты сталкивался до сих пор — лишь начало, самая верхушка громадной горы. Звездный Орден слишком могущественен, нельзя его недооценивать. А ты собрался воевать с ним в одиночку. Благоразумно ли ты поступаешь, drannac?
— Я не собираюсь воевать с Вальгардом один. Есть Джарли, он поможет. Есть народ Саратхана, ты, сестры Ши наконец. Неужели все вместе мы не одолеем этих мерзавцев?
— Должен сказать тебе одну очень важную вещь, парень. Когда-то твой отец был так же самоуверен, как ты. Он считал, что те начальные знания, которые я ему дал, способны помочь ему в любой ситуации. Но дело обернулось совсем иначе. Когда Вильям вернулся в свой мир, чтобы нести созидательную магию Слова, он столкнулся с силой, очень похожей на Звездный Орден вальгардцев — с могущественной организацией, которую в вашей истории называли инквизицией. И де Клерк испугался. Он бежал обратно в наш мир, и с той поры для нас началась пора несчастий
— Тейо, я не понимаю одного. Де Клерк родился в 14 веке, но живет и здравствует до сих пор. И невероятным образом он оказался моим отцом — значит, он все-таки смог проходить через Омайн-Голлатар. Как такое возможно?
— Ничего невероятного в этом нет. Если бы ты знал историю де Клерка, ты бы все понял сам. Когда-то он изменил свою судьбу. Я рассказывал тебе, какое впечатление произвел на меня ваш мир, когда я впервые попал в него. Нам, Aer Cedruadh, детям Элодриана, было горько и больно от мысли, что разумные существа вынуждены жить в таких нечеловеческих условиях, убивать друг друга, прозябать во тьме и невежестве. Де Клерк должен был стать светочем, человеком, несущим благотворное волшебное Слово. Сеятелем, разбрасывающим семена, которые неизбежно дали бы свои всходы. Но он не справился со своим Предназначением. Он испугался. Его возвращение в наш мир привело к проникновению в Элодриан Духа Разрушения из вашего мира и ко всем тем бедствиям, которые продолжаются и поныне. Де Клерк знал о своей ответственности, о том, к чему привела его ошибка. И он сумел убедить Сестер Ши дать ему возможность еще раз вернуться в свой мир, чтобы запечатать однажды открытые врата. Он решил прожить жизнь смертного человека и никогда больше не возвращаться в Элодриан. И тогда Сестры позволили ему попробовать напиток из растения лигрох. Это была моя вторая ошибка.
— Почему же? Вы дали человеку шанс все исправить.
— Увы, от де Клерка теперь ничего не зависело. События стали развиваться независимо от него. Его дар Слова ничего не мог изменить. Во второй раз он попробовал пойти по однажды выбранному пути — тогда его звали Франсуа Вийоном. Но хоть его искусство было велико, де Клерк не смог запечатать врата между мирами.
— Так, — сказал я, пораженный словами Даэг ан Граха, — так вот почему ничего не известно о судьбе Вийона! Считается, что он просто бесследно исчез, а тут…
— Во второй попытке прожить свою земную жизнь де Клерк звался Вильямом Шекспиром, — невозмутимо продолжал эльф. — Он почти сумел реализовать свой путь. Но его сломало тщеславие. Мир, который окружал его, сильно изменился благодаря магии Элодриана, и таланты перестали быть редкостью. И хотя де Клерк сумел сделать очень многое, он не выполнил главной своей задачи, не сумел окончательно закрыть врата миров. Он снова оказался здесь, в нашей реальности.
— Замечательно, — я ощутил чувство какой-то сумасшедшей веселости, слушая невероятные речи эльфа. — А в свой очередной визит на Землю кем был мой папаша? Сталиным, Махатмой Ганди, Львом Толстым?
— Он стал твоим отцом. Простым человеком с простой судьбой. Он сам сделал свой выбор, и Сестры Ши его приняли. Никакого творчества. Вспомни своего отца — он писал стихи? Сочинял музыку или песни? Писал картины?
— Нет. Он был простым научным сотрудником в провинциальном НИИ.
— То есть самым заурядным человеком. Так де Клерк пытался обмануть судьбу, предназначившую ему роль Носителя Слова. Роль, которая в итоге обернулась бы для него славой и великим самопожертвованием. Но де Клерк не хотел приносить себя в жертву. Он слишком любит жизнь. Я не могу осуждать его за это.