След на песке

Михайлов Игорь

В ответ Наполеон наградил русского царя орденом Почётного легиона.

«Да, Россия меня и в памяти не отпускает», – подумал с досадой император.

Где-то вверху он вдруг услышал птичий крик. Наполеон поднял голову и увидел клин летящих высоко птиц. Это были крупные белые гуси. Впереди, в центре клина вожак, мощно рассекая воздух крыльями, увлекал вдаль свою стаю.

«Кто его знает, возможно, они летят на Корсику или во Францию? Как жаль, что я не могу улететь вместе с ними с этого проклятого острова, – подумал император. – Жаль, что у меня нет армии и я не могу, как это было на Эльбе, устремиться

с солдатами на континент и ударить по врагам…»

Фамилия одного человека, генерала, хотя он и не был его врагом, продолжала преследовать Наполеона вместе с именами противников. «Груши, Груши, как мог ты так запутаться со своими полками 40-тысячной армии при Ватерлоо. Ты, опытный офицер, умудрился нанести страшный удар в спину своему императору и величию Франции? Ведь вся битва была так детально продумана. Как мне нужны были в те минуты твои полки! Твоя армия обеспечила бы мне победу и изменила бы историю», – размышлял Наполеон и вдруг почувствовал растущую боль в правой части желудка.

Наполеон с неприязнью посмотрел на видневшихся вдали английских солдат, охранявших его на острове. «Что делать, когда жизнь сведена до уровня чужого дома, надоевшей свиты и ненавистных британцев?» – подумал брезгливо бывший император.

Он посмотрел вновь вверх. Птичий клин уже исчез. Нахлынувшие воспоминания также медленно терялись где-то в глубине памяти.

«Да, жаль, что я болен и у меня нет рядом хотя бы одного батальона проверенной старой гвардии», – подумал Наполеон, садясь в коляску, наблюдая смену английских солдат, дежуривших недалеко от его дома.

Когда он устало вошёл в дом, слуга Маршан на подносе протянул ему бокал чая с тёплым молоком и мёдом. Это помогало ему снять или уменьшить боль и спазмы в желудке. Выпив чай, он посмотрел на себя в зеркало. Там отражалось располневшее тело и серого цвета лицо больного человека.

Маршан почтительно доложил, что от английского генерал-губернатора Хадсона Лоу прислано очередное приглашение на обед, и протянул конверт. Наполеон устало, не читая, разорвал его. «Этот примитивный тюремщик так и не понял, что с такими подлыми людьми, которые высылают моих врачей и каждый день боятся, что я скроюсь с этого гнилого острова, за один стол я никогда не сяду», – произнёс он и зло посмотрел в окно.

Мысли об Англии и своём заточении на острове вновь увлекли его в прошлое. Он почувствовал острую досаду и секундную растерянность. Такое чувство он испытывал лишь однажды, когда выехал из Москвы на санях в Париж. Тогда его преследовала одна мысль: «Зачем? Зачем он пошёл войной против России? Континентальная блокада Англии и без того давала успех, а император Александр I был расположен к дружбе и сотрудничеству. Да, полководцы ведут войны, и войны навязывают полководцам свои решения! Но был же уже тревожный звонок, который его предупредил: война и поражения в Испании. А он этого не понял. Как можно было пойти войной на Россию, имея на западе проблемы с Испанией? Да, победы кружат голову!»

Он помнил лицо немолодого бравого красавца – гвардейца, которого отметил ещё во время своего похода в Египет. На его вопрос, доволен ли тот его наградой, солдат усмехнулся в седые усы и произнёс, покраснев:

– Награды всегда хороши, но они, как женщины, кружат голову, а противник этого только и ждёт.

«Да,

прав был этот опытный гренадёр: победы и награды кружат голову. А ещё женщины, о которых он всё реже вспоминал, которые вряд ли понимали и искренне любили его. Возможно, Жозефина? Как жаль, что она не могла родить ему наследника…»

Наполеон неожиданно вспомнил, как он хотел жениться на сёстрах Александра I. Это был бы сокрушительный удар по врагам в Лондоне. «Наши две империи могли породниться! У меня был бы наследник, а наш союз Франции и России в Европе был бы непобедим и вечен!» – с досадой подумал он.

Император вспомнил встречу в Эрфурте, где собрал лидеров Европы, в том числе и Александра I. К тому времени Наполеон знал, что у русского царя две очаровательные сестры: Екатерина и Анна. Идея «русской партии» ему понравилась после Тильзита. По завершении официальных встреч и дискуссий в Эрфурте Наполеон в разговоре с Александром заявил, что готов заключить брак со старшей сестрой русского императора – Екатериной Павловной. Он помнил, с каким сожалением царь объяснил, что она уже готовится к свадьбе с принцем Георгием Ольденбургским.

При очередной встрече Наполеон признался Александру I, что у него большие симпатии вызывает и его младшая сестра. Но русский император сообщил, что Анне всего 13 лет и она слишком молода для брака. Спустя год Наполеон через своего посла в России Коленкура сообщил царю, что готов подождать до 1810 года, когда Анне Павловне исполнится 15 лет. Но послу Франции было заявлено, что по воле матери, вдовствующей императрицы Марии Фёдоровны, её младшая дочь выйдет замуж только после 17 лет. Столько лет Наполеон ждать не мог. Его выбор пал на красавицу – австрийскую эрцгерцогиню Марию-Луизу. Но он продолжал сожалеть, что «русская партия» не состоялась: иной была бы его судьба, иной была бы судьба Франции и Европы, и не было бы этого ужасного острова и ненавистных английских тюремщиков…

Его роман с Россией очередной раз не сложился. Он усмехнулся и подумал, что в его связях с Россией была какая-то мистика: во время битвы при Бородино он несколько часов провёл на Таурисе – коне, подаренном ему императором Александром I. Символично, что и в Москву он въезжал на этом красавце – подарке русского царя…

Мысли вновь роились вокруг трагедии в России. Уже вскоре после Бородинского сражения, когда горела Москва, было ясно, что надо срочно выводить Великую армию из этой огромной страны. И он, отдав приказ взорвать Кремль, повелел уходить на запад. Впервые он так почувствовал холод проигранной кампании. В России, с которой он хотел связать свою судьбу, он обнаружил огромную опасность всем его планам. «Поход против России – это была ошибка!» – он сделал этот вывод ещё в Москве, но изменить ситуацию уже не мог. Было поздно.

…Наполеон неожиданно подумал, что уже забыл, когда было в его жизни последнее увлечение или желанное свидание с красивой женщиной. Он посмотрел в зеркало и, увидев своё бледное лицо, поймал себя на мысли, что самое последнее зловещее свидание ему вскоре ещё предстоит. Свидание со смертью приближается, и он чувствует это.

…Выпитое молоко с чаем вскоре сняло спазм, и слабость медленно завладела всем его телом. Маршан помог ему прилечь и спросил, будет ли император сегодня диктовать мемуары.