След нумизмата
Шрифт:
"Их двое, -- подумал он.
– - Войдут, сделают пару шагов -- они еще будут в этой тьме как слепые котята. Тогда я и ударю, сначала одного, потом другого." Как ни странно, к нему вернулась решимость. Сейчас Нумизмат без раздумий снова пошел бы на убийство, он уже превратился в зверя и спасал свою жизнь.
Но те двое, за тонкой фанерой дверей, почему-то никак не хотели переступить порог подъезда и вообще странно притихли. Силин не понимал причины этой задержки. Наконец за дверью раздался молодой мужской голос:
– - Мы сегодня дойдем до дому?
В ответ ему прозвучал приглушенный девичий
– - Ну, если ты будешь целоваться в каждом встречном подъезде, то никогда.
– - Нелька, тебе все одни смешки! Как ты умудрилась оставить у Копаевых зонтик, не понимаю? Я промок насквозь!
Невидимая Силину Неля ответила на это обвинение все тем же грудным смехом. А парень все никак не мог успокоиться:
– - Я же тебе говорил, пошли домой, а ты -- нет, посидим еще. Ты этот фильм уже три раза видела. Юлька с Семеном спят давно, а мы второй час домой шлепаем. Да еще под дождем.
– - Ну, когда мы вышли, дождя ведь не было, -- капризно ответила девушка. Затем, понизив голос, она зашептала что-то неподвластное уху Силина.
– - Ага, это только в кино хорошо, -- недовольно ответил парень.
– - Тоже мне, Ким Бессинджер! У меня скоро от холода уши отвалятся, а ей лишь бы потрахаться.
– - Бедный Романчик!
– - Силин услышал звучный шлепок поцелуя.
– - Ладно уж, побежали!
Хлопнувшая входная дверь оповестила Нумизмата, что выход для него свободен. Со вздохом он опустил "фомку" и устало мотнул головой.
"Ходят тут разные. Нелька и Ромка, молодожены хреновы! И носит их по ночам. Замочил бы их сейчас, как Ромео и Джульетту, вот забавно бы было!"
Он знал обоих, они выросли в этом же дворе, на его глазах. Недели две назад они сыграли наконец-то свадьбу и сняли комнату в старом бараке в самом конце тупика.
Сунув "фомку" в сумку, Силин вышел из подъезда, поднял воротник и, еще больше ссутулившись под ударами черного ночного дождя, торопливо направился в сторону "Золотого бара". 11. В СТОЙКЕ.
В эту ветреную и дождливую ночь машин у бара резко поубавилось, но Силин с облегчением увидел среди них длинный "понтиак" Гарани.
"Выздоровел, слава Богу!" -- возблагодарил Господа Михаил за дарованное своему врагу благополучие.
Но уже через час Силин проклинал все на свете: Гараню, Господа Бога, этих заевшихся сволочей с толстыми кошельками. Шел четвертый час ночи, но никто из завсегдатаев не покинул бара. Михаил промок, казалось, до самого позвоночника. Шляпа, куртка, крона дерева, давно сбросившая листву, оказались бессильны против настоящего потопа с небес. Все предыдущие ночи показались Нумизмату лишь прелюдией сегодняшнего проклятия. Крупная дрожь беспрерывно била его тело и заставляла зубы выстукивать что-то похожее на последную телеграмму тонущего "Титаника". Он попробовал подойти к окну кухни и согреться от идущего от него тепла, но ветер как раз дул сбоку, и Михаилу даже не удалось отогреть руки.
Старые "Командирские" со светящимися стрелками показывали четыре утра, но ни одна машина так и не отъехала со стоянки. Силин недоумевал. В холод время тянется особенно медленно, он пытался продумать, как попасть в бар и очутиться наедине с Гараней, но, казалось, даже мысли замерзли в голове у Нумизмата.
Наконец пятнадцать минут пятого шумная толпа
Потихоньку стоянка пустела. Две машины, разворачиваясь, умудрились столкнуться, раздался удар, звон разбитого стекла, ругань, но ни из "рено", ни из "опеля" никто не стал качать права, выяснять, кто прав, а кто нет. Со второй попытки автомобили все же разъехались и устроили по ночным улицам небольшие автогонки.
"Ну не дай боже кто-нибудь попадется им по дороге,"- подумал Силин, прислушиваясь к удаляющемуся реву моторов.
Вскоре на стоянке осталось только четыре машины и небольшая кучка людей. Один из них -- Силин разглядел, что мужик очень невысокого роста, -твердил как пономарь:
– - Арсланчик, ты молодец, ты настоящий джигит! Арсланчик, ты....
"А, значит Арслан Вахабов гуляет. День рождения. Теперь понятно."
Силин знал этого кавказца. Тот уже лет десять как жил в Свечине, и Михаилу довелось строить ему особняк. Не то чеченец, не то адыгеец, Арслан владел несколькими магазинами и небольшим водочным заводиком, снабжающим город пластиковыми пакетами с потрясающей дрянью, зато по очень низкой цене. В чем-то жители Свечина должны были быть благодарны этому кавказцу. Не один десяток совсем уж безнадежных алкоголиков с помощью вахабовской "Росинки" отправились на постоянное место жительство в мир иной. Знающие люди говорили, что безопаснее пить денатурат, чем эту сивушную гадость.
Кое-как жена утащила, наконец, лысоватого поклонника Арслана к своей "десятке". Вскоре после этого отбыл со своей светловолосой дамой и сам водочный король. На стоянке осталась машина Гарани да чуть подальше, с противоположного края, автомобиль бармена.
Силин решил переменить позицию и пробрался под окна кухни. Поварихи в этот день не перемалывали отсутствующим косточки, а с шумом и грохотом мыли посуду, сопровождая все это бурным матом. Затянувшееся застолье выбило их из обычного распорядка дня. Если бы сбылись все их "благие" пожелания, то Арслан и остальная веселая братия погибли бы очень скоро и в страшных мучениях.
– - Официанты уже ушли!
– - Везет козлам, живут здесь по соседству.
– - Все, девки, пошли, десять минут до автобуса осталось! Если на этот не успеем, то до шести торчать придется.
По голосу Силин узнал свою "благоверную". Усмехнувшись, он осторожно потрогал решетку. Та чуть качнулась, и Михаил успокоился. Значит, никто ничего не заметил. Окно, по своему обыкновению, поварихи оставили открытым. Вскоре, минут через пять, Силин услышал где-то в глубине бара отдаленные голоса, звуки шагов. Продолжала звучать музыка, правда потише. Нумизмат решил, что пора, и потянул низ решетки на себя и вверх. Он ожидал жуткого скрежета, лязга металла, но жалюзи лишь слабо скрипнули и согнулись в дугу, оставив достаточно места, чтобы в образовавшуюся щель смог проникнуть даже такой объемный человек, как Силин.