След пираньи
Шрифт:
— Ты смотри, резинкой хотел в нас пальнуть, сучонок… — Вмиг ухватив хозяина за ушибленную руку, развернул и головой вперед швырнул в комнату. Полотенце слетело, и хозяин приземлился на полу совершенно голым. Кацуба вразвалочку вошел следом, громко комментируя: — Значит, мы тут имеем МЕ-38-компакт с безоговорочно запрещенными резиновыми пульками… Если в лоб, будет больно, если я тебе сейчас шмальну по яйцам, выйдет и вовсе похабно…
Квартирка оказалась однокомнатная. На широкой тахте обнаружилось довольно юное создание противоположного пола, с испугу укрывшееся простыней до носа. Хозяин лежал в углу в нелепой позе — совсем
— Ногой по чавке хочешь? — поинтересовался майор у лежавшего.
Тот молчал, но по его лицу читалось, что предложение не вызвало у него ни малейшего энтузиазма.
— Ну тогда вставай, выкидыш, — сказал Кацуба. — Трусы натяни, что ли, вон валяются, — а то как бы у меня педерастические склонности не заиграли… Встать! — рявкнул он так, что девица спряталась под простыню с головой. Повернулся к Мазуру. — Вова, залетай, сейчас разборочку учиним по всем правилам, с кровищей на стенах и яйцами на люстре… — вытащил бутылку и глотнул из горлышка.
Хозяин, опасливо косясь на них и обходя стороной, натянул трусы, потянулся было к рубашке.
— Отставить! — рявкнул Кацуба. — И так сойдет… Ты, фемина, ну-ка быстренько вылезла, прошлепала на кухню и живенько мне приперла чего закусить… — Он огляделся, поднял со стула синее платьишко и швырнул ей. — На, задрапируйся — и в темпе, фемина, в темпе!
Она кинулась на кухню, натягивая платье на ходу. Кацуба успел звучно шлепнуть ее по попке, нехорошо оглядел хозяина и сообщил:
— Ну, щас я тебя, Витек, буду мочить, как мамонта…
Хозяин наконец-то смог выговорить:
— Нет, мужик, ну ты хоть объясни…
— Объяснить тебе? — зловеще протянул Кацуба и захохотал, словно привидение. — Щас я те объясню, журналист хренов, я тебе так объясню, что в Склифосовского не соберут… — Вытащил из кармана безжалостно смятый номер «Шантарского скандалиста», расправил и замахал под носом собеседника: — Твоя газетка, сучий потрох? Да ты мне целку не строй, тебя типография с потрохами заложила, они ж там все живые люди, никому неохота, чтоб ими окно прошибали — окно-то на третьем этаже было… Ты эту газетку тискаешь, говорю? Отвечать без промедления!
— Ну, моя…
— Ага! — еще более оживился Кацуба. — Вот я те щас корректуру и устрою, как в лучших домах…
Вернулась девчонка, издали на вытянутых руках протянула тарелку с яблоками и наваленными грудой конфетами.
— Конфектами — водку? — печально спросил Кацуба, но все же сгреб с тарелки яблоко, глотнул водочки и откусил от яблока изрядный кус. — Теперь ставь сюда и волоки аршины в темпе, вон Вова с утра неопохмеленный и потому зверь почище меня…
— Что волочь? — робко переспросила она.
— Стаканы, чадо! — страдальчески поморщился Кацуба. — Нет, ну что мы за молодежь ростам, если она русского языка не знает… Садись, Витек, в ногах правды нету… От-так. Только смотри у меня, не дергайся, а то рассвирепею напрочь…
Принял у девчонки пару рюмок, плеснул в одну для Мазура, сунул ему в руку, распорядился:
— Теперь прыгай в постельку, фемина, и сиди там тихонечко, словно тебя и вовсе нету… Вова, у тебя налито, шарашь под яблочко, а Витьку мы не нальем, перебьется… — Опрокинул свою рюмку, успешно
— Да объясни ты толком! — воззвал Витек. — Газета-то толстая, там много всего…
Перелистав страницы — и порвав при этом парочку, Кацуба сложил газету пополам, так, что с обеих сторон оказалась пресловутая статья, взмахнул ею под носом у незадачливого главного редактора:
— Твоя работа?
— Ну…
— Ага, — сказал Кацуба, прямо-таки лучась счастьем и радостью. — Ты писал, значит?
— Ну, вообще-то… Не то чтобы… А в общем…
— Так ты?
— Я…
— Яйца вырву, — ласково сказал Кацуба. — Выкину из окна — и полетишь ты у меня, как фанера над Парижем. Ты что это тут написал про зама по хозчасти, который генералам ловит сосок прямо на улице, в машину затаскивает, в бане по печенкам стучит, чтобы ложились под гостей без лишнего писка? — И вновь подпустил блатного надрыва: — Курва ты долбаная, я ж и есть зам по хозчасти последние семь лет и никакого другого зама там сроду не бывало! Тебе бумагу предъявить? — Он выхватил офицерское удостоверение личности, раскрыл, сунул парню под нос. — А ну, выползок, декламируй вслух! А то пну!
Тот торопливо забубнил:
— Майор Щербак Василий Васильевич, заместитель командира по хозяйственной части в/ч 35773…
— Ну, понял? — торжествующе возгласил Кацуба. — Я и есть зам по хозчасти. И в жизни я телок по улицам не ловил, как ты тут накропал, а уж тем более в бане их не нежил. Да если моя баба эту херню прочитает, она об меня все тарелки перебьет, а потом кастрюлями башку отполирует… Ты вот у Вовки спроси, он мою бабу знает, сто лет вместе служим — не баба, а чистая зондеркоманда. Если ей твоя говенная газетка в лапы попадет, мне и на Северном полюсе покоя не будет, хоть домой не возвращайся… Вовка, скажи!
— Это точно, — сказал Мазур. — Кранты Ваське придут…
Он добросовестно играл свою роль — с грозным видом топтался посреди комнаты, в самых патетических моментах майорских монологов поливая съежившегося в кресле газетера зверскими взглядами, недвусмысленно помахивая кулаком. На газетера жалко было смотреть.
— Да откуда ты на мою голову взялся, сука типографская? — воззвал Кацуба к потолку, долженствующему изображать небеса. — Жили-жили, не тужили — и нате вам, пироги с котятами! Мне чихать, что ты там накропал про подводные лодки и атомные бомбы, пусть с тобой за это наши особисты разбираются — а они тебя, гада, вскорости возьмут за кислород! — но за то, что ты про меня вагон херни нагородил, я тебя сейчас понесу на пинках по всем углам, и ни хера мне за это не будет, все равно за тобой, того и гляди, особисты явятся, попинают еще почище!
— Вы не особенно-то… — подала голос девчонка.
Кацуба развернулся к ней:
— А ты сиди и не вякай! Ты кто такая?
— Невеста, между прочим! — отрезала она задиристо. — Скоро заявление подадим, вот!
Она даже привстала с задорным видом, явно намереваясь защищать кавалера от любых посягательств. Созерцавший ее Мазур уже примерно догадывался, кто будет главой семьи, если дойдет до законного брака, — парнишечка выглядел сущей тряпкой, и совсем не подходил на роль крутого репортера а-ля Невзоров. А это уже странно и заставляет задуматься…