След сломанного крыла
Шрифт:
— Да, я была одна.
— Могу себе представить.
Триша берет из миски несколько виноградин и жует их. Она предлагает виноград и мне. Я беру целую пригоршню. Поставив миску на место, она пристально смотрит в сторону леса.
— Одна мать ищет родителей для своего новорожденного ребенка, — говорит она. — Эрик хочет усыновить его.
— Разве это не чудесная новость? — спрашиваю я, полагая, что это так и есть.
— Может быть, — произносит она тихо, но на ее лице написано другое. Я, поощряя ее продолжать, спрашиваю, почему у нее нет детей, хотя она всегда их хотела. Но она внезапно указывает
— Кажется, она ранена! — восклицает Триша. Поднявшись на ноги, она медленно подходит к птице, наклоняется и берет ее в ладонь. — Это крыло.
Приглядевшись, мы видим маленький порез на крылышке. Я провела три с лишним месяца на африканском сафари за ранеными животными, делая снимки для журнала «Нэйшнл Джиографик». Там я узнала, что поврежденное крыло со временем можно вылечить, но больше всего опасностей подстерегает беспомощных птиц в дикой природе.
— Ее нужно накормить, — говорю я, кроша хлеб.
— Давай сделаем ей гнездо, — решает Триша. Она держит птицу в одной руке, а другой начинает поспешно собирать материал для временного гнезда. Я с любопытством наблюдаю за сестрой, но она жестом просит о помощи. — Давай, давай!
Следующие пятнадцать минут мы собираем веточки, листики и травинки и со смехом и спорами устраиваем для птицы самое роскошное ложе, какое только можем. Наконец мы помещаем гнездо среди деревьев, в месте, защищенном от любопытных глаз. Положив в гнездо еду, Триша бережно кладет туда птицу, но прежде птичка несколько раз крепко клюет ее в знак благодарности. Потирая пострадавший палец, Триша спрашивает меня:
— Как ты думаешь, это сработает?
— Да, — говорю я с внезапно возникшей уверенностью. — С ней все будет хорошо.
— А это она? — дразнит меня Триша.
— Ну с ним будет все хорошо, — сестра смотрит на меня, и я поднимаю руки: дескать, сдаюсь. — Оно будет в порядке.
Мы с Тришей смеемся и смотрим, как птичка устраивается в гнезде. Когда мы собираемся уходить, Триша слегка подталкивает меня плечом:
— Давай еще раз приедем сюда!
— Обязательно, — говорю я, предвкушая следующий пикник.
Триша
В Индии замужество означает, что женщина переходит из дома одного мужчины в дом другого. Обоих для нее выбирают: одного — по соизволению богов, второго — по отцовскому повелению. А согласно индийской системе верований оба эти мужчины — две стороны одной медали. Оба они обладают вами и могут делать с вами все, что захотят. Но что случается, если женщина хочет свободы?
Будучи ребенком, Соня дважды вызывала «скорую помощь» к нам домой. В первый раз она, решив прогулять уроки в школе, ждала, когда мама проснется. Но та не просыпалась, и Соня, которой в то время было восемь лет, забралась к ней в постель. Увидев, что мама не разговаривает, она позвонила по номеру 911. Врачи сделали анализы и пришли к заключению, что мама просто потеряла сознание. Конечно, никто не сказал им об ударе по голове, который она получила накануне вечером.
Во второй раз это случилось, когда у мамы началась непрекращающаяся рвота. Соне тогда было одиннадцать, и она, сказавшись больной, не пошла в школу. «Скорая помощь»
А в это время — Соне об этом не сказали — врачи делали ее матери промывание желудка, поскольку утром она проглотила целый пузырек снотворных таблеток. Позже, когда пришедший к ним домой социальный работник спросил ее, почему она это сделала, мать ответила:
— Я очень устала.
Это был последний раз, когда Соня не пошла в школу. Поразмыслив, она решила, что безопаснее держаться от дома подальше — там, где ей не придется все время спасать чью-то жизнь.
* * *
Когда я прихожу домой, свет погашен. Элоиза уже все прибрала, оставив мне тарелку с едой в духовке. Я стала проводить больше времени в больнице с папой. После сегодняшнего визита я несколько часов ездила по городу.
— Ты дома.
Я с удивлением замечаю в темноте Эрика.
— Где ты была?
— Ты дома, — повторяю я. Он стоит молча, ожидая ответа, и я говорю ему:
— Ездила по городу.
Я ищу выключатель. Нащупав его, я нажимаю на кнопку, но свет только мигает, отбрасывая на нас жутковатые отблески.
— Он не работает, — угрюмо произносит Эрик и подходит ближе. — Шесть часов ездила по городу?
— Конечно, нет.
Я не боюсь своего мужа. Я знаю женщин, которые боятся своих мужей. Многие, оставив работу, уступают право принимать решения кормильцу семьи и теряют независимость ради безопасности. Другие просто отказываются от борьбы. Думают, что для них это менее опасно, чем вести борьбу, которую они могут проиграть. Подруги говорят, что мне повезло, что я вышла замуж за особенного мужчину: он обеспечивает мне образ жизни, о котором прочие могут только мечтать, и в то же время предоставляет полную свободу. Он исполняет любое мое желание, а в обмен на это я отдаю ему себя.
— Так где же ты была? — спрашивает он ледяным тоном.
— С отцом, — дотянувшись до настольной лампы, я включаю ее, и комната наполняется светом. Волосы у Эрика взъерошены, галстук развязан. Он напряжен, как ястреб, кружащий над полем. Я протягиваю к нему руку, но он отступает назад. — Эрик, что с тобой?
— Как он?
— Без перемен. Он просто лежит. Что бы я ему ни говорила, он не отвечает.
— Должно быть, тяжело находиться в темноте, — Эрик наблюдает за мной, не меняя позы. Он берет со стола пачку бумаг и пытается отдать ее мне, но я не беру. — Формуляры на усыновление. Я их заполнил.
Он листает страницы, пока не добирается до последней.
— Все устроено. Нужна только твоя подпись — здесь и здесь, — он указывает на места, отмеченные галочками. — И я скажу своему поверенному, чтобы он начал процесс.
Процесс. В Индии детей рожают по разным причинам. В деревне — для работы. Мальчики всегда предпочтительнее девочек, ведь они могут помогать в семейном бизнесе, будь то сельское хозяйство или торговля. Никто не осудит семью, в которой мальчики начинают работать в юном возрасте. Девочки же считаются обузой. Каждой надо собрать приданое — плату семье мальчика за то, что она берет к себе вашу дочь.